Министр ФРГ: В Европу могут прибыть до 10 миллионов беженцев

НИКЕЛЬ

(Мурманская область), . Приграничный с Норвегией Печенгский район Мурманской области превратился в перевалочный пункт для тысяч беженцев с Ближнего Востока и Северной Африки, которые все активнее выбирают "северный транзит" в новую европейскую жизнь и готовы ждать своей очереди у границы.

Приграничному Никелю к иностранным гостям не привыкать — норвежцы, которым от границы нужно проехать всего-то 30 километров, еще с начала 90-х облюбовали его магазины и салоны красоты, автозаправки и рестораны — за дешевизну, гостеприимство, за "русскую экзотику", наконец. Русские и норвежцы здесь десятилетиями дружат семьями, многие никельчане с легкостью переходят на норвежский язык, меню в кафе, объявления на улицах и в магазинах — тоже на двух языках. Два народа уживаются легко, посмеиваются над странностями друг друга, отмечают общие праздники, чтут общую память о войне и всегда с удовольствием ездят друг другу в гости — благо, даже визы для жителей приграничья несколько лет назад отменили.

Теперь они переживают общий вызов: через Мурманскую область в Норвегию переправляется поток беженцев с Ближнего Востока, которые считают "северный транзит" в ЕС более безопасным по сравнению с переполненными лодками, которые часто тонут в Средиземном море, так и не доставив беженцев к берегам вожделенного Евросоюза.

Беженцы из 20 стран

Десятки людей с восточной внешностью можно встретить еще на въезде в приграничную зону в небольшом поселке Титовка. Здесь у шлагбаума в машинах такси греются десятки выходцев из стран Ближнего Востока — непривычная картина для заснеженных сопок. Все они прилетают в Мурманск из Москвы — по 80-100 человек в день, с семьями и надеждами на новую жизнь в северном королевстве, где их ждут теплое место в лагере, вкусная еда и солидное пособие — разумеется, если норвежцы поверят, что убежище в Европе действительно необходимо им, чтобы выжить.

Из Мурманска беженцам еще нужно добраться до границы. Но этот путь по сложности, дороговизне и опасности никак нельзя сравнить с путешествием на лодке через Средиземное море. Таксисты охотно берутся доставить приезжих до приграничных городов — Никеля и Заполярного. Поселок Титовка — это половина пути, и здесь первый шлагбаум — пограничники проверяют документы. Говорят, правовая культура у приезжих — низкая, многие не знают, какие документы нужны для пересечения границы, семьи с детьми давят на жалость и просят пустить без очереди. Впрочем, на границу беженцы попадут не сразу.

Ежедневно границу России в Норвегии пересекают до ста человек. По данным местных властей, в среднем своей очереди в приграничном Печенгском районе ожидают около 400-500 человек. И далеко не все они прибыли из Сирии.

"Не только сирийцы прибывают. Это представители порядка 20 других государств — это Северная Африка, Ближний Восток, даже Индия — бывали", — сообщил РИА Новости источник, знакомый с ситуацией.

Его слова подтверждает и глава Печенгского района. "Вот все говорят — сирийцы, сирийцы… А на самом деле из всех иностранцев, которые приезжают с целью пересечь границу, сирийцев 10-15%. В основном это жители других регионов — Египта, Судана, Ирана, Ирака, Турции, Афганистана — там список на страницу", — объясняет Александр Морозов.

"Головная боль" транзитного района

Приграничный с Норвегией Печенгский район Мурманской области принял на себя основной поток беженцев, которые ожидают своей очереди на пересечение границы с ЕС, заполнив гостиницы и частный сектор. Но если в соседней Норвегии большинство беженцев получают статус просителей убежища, гарантированное место в транзитном лагере, еду и медпомощь, то российский регион, где они являются, по сути, гостями, не может им этого предоставить.

"У нас нет условий для приема граждан — в Никеле, Заполярном, гостиницы переполнены, половина прибывших расселилась в частном секторе — хорошо, есть пустующие квартиры", — говорит Морозов. Он отмечает, что беженцы изменили жизнь в районе, добавив "головной боли" местным властям, правоохранительным органам и учреждениям здравоохранения.

"Органы здравоохранения оказывают помощь за бюджетный счет бесплатную — постоянные вызовы скорой помощи. Ведь едут беременные, с грудными детьми, и в этой ситуации мы стараемся, чтобы эту категорию — беременных, с детьми — отправить без очереди, сажаем их в коммерческие автобусы и отправляем на границу", — поясняет глава района.

За счастьем на велосипеде

Велосипед в Никеле давно из транспортного средства превратился в символ новой жизни для чужестранцев. Приезжие первым делом отправляются в местные магазинчики за двухколесным средством передвижения, без которого путь в новую жизнь для них закрыт. Дело в том, что пересекать границу (а между российским и норвежским КПП расстояние всего-то метров 20) пешком запрещено.

Таксисты везут беженцев к КПП неохотно — если у такого просителя убежища документы окажутся не в порядке, водитель может не только крупный штраф заплатить, но и в тюрьме оказаться — норвежские пограничники предусмотрительно выпустили памятку для российских водителей, где четко прописано, чем грозит нарушение закона.

Вот поэтому велосипед становится надежным средством передвижения в новую жизнь. Причем, по правилам, на нем необязательно ехать, можно просто везти рядом, что многим кажется торжеством формализма.

"Раньше спрос на новые велики побольше был, теперь меньше спрашивают — местные жители поняли, на чем можно заработать, и продают свои старые велосипеды", — рассказывает продавец одного из двух магазинов в Никеле, где можно приобрести двухколесное транспортное средство. Объявлений в интернете о продаже велосипедов — хоть отбавляй. В магазине новый стоит от 10 тысяч рублей, подержанный можно купить дешевле.

Дальнейшая участь "транспорта в европейскую жизнь" незавидна. Беженцы бросают свои велосипеды прямо на границе. Эту внушительную гору любят фотографировать местные журналисты. В Норвегии эти велосипеды использовать нельзя — технические характеристики большинства из них не соответствуют местным требованиями безопасности. В королевстве долго ломали голову — что делать с сотнями брошенных великов, но пока не придумали ничего лучше, чем сдавать их в металлолом, неся при этом дополнительные расходы.

Незваные гости

Директор кафе в центре Никеля Елена Балабкина показывает меню на норвежском: в ее заведении гостей из соседнего королевства знают в лицо и по имени, могут угадать, кто и что закажет. Меню на арабском печатать пока не собираются, смеется Елена, — надеются, что волна беженцев скоро пойдет на спад.

По ее словам, к незваным гостям, которых с лета стало появляться на улицах города все больше и больше, поначалу отнеслись по-русски сердобольно — мол, бедняги натерпелись, от войны бегут. Но потом сострадание стало уступать место настороженности — оказалось, что "бедняги" с восточной внешностью прекрасно говорят по-русски, денег не считают, на оборванцев не похожи совсем.

"Они все русскоговорящие, мягко говоря, не бедные — от одежды до айфонов, и ведут они себя не как те, кого бомбят", — рассказывает директор кафе.

Многие жители поселка недовольны: зачем она кормит беженцев, вдруг у приезжих болезни какие страшные? Впрочем, говорит Елена, у всех посетителей санитарные книжки не спросишь.

Норвежцев жалко

Подруга Елены Татьяна признается, что до недавнего времени не обращала внимания на южных гостей — утром в машине на работу, вечером с работы, не замечала ничего вокруг. Прозрение наступило, когда она попала в местную гостиницу.

"Там такой базар-вокзал — ужас, они там на полу лежат, на ковриках. Русскоязычные афганцы, молодые парни, рассказали, что восемь лет жили в Краснодарском крае. Спрашиваю: чего вы в Норвегию-то теперь рванули, вас же завернут!", — удивляется Татьяна.

По ее словам, беженцев регистрируют, правоохранительные органы все держат под контролем, но местным жителям все равно неспокойно.

"Норвежцы их жалеют, нам друзья норвежские говорят — у беженцев высшее образование, пять языков, по две магистерские диссертации… Но мы таких джентльменов здесь не видели. Какие там диссертации!", — смеется Татьяна и сетует: "ходят по улицам с пивом, подмигивают местным девушкам, в кафе интересуются, где "бордел".

"Все очень жалеют Норвегию и норвежцев — такая прекрасная страна, такие люди, что теперь с ними будет! Это будет другая страна… если эта вся масса туда поедет. А если назад потом поедут — говорят, многих вышлют обратно — это что ж будет!", — не может успокоиться Татьяна.

Гостеприимство по-королевски

Власти Норвегии называют сложившуюся ситуацию вызовом для страны. По разным данным, с начала года северную границу пересекли уже больше двух тысяч человек, поток продолжает расти. "Мы не ожидали этого. Если эта тенденция продолжится, к нам могут приехать и 10 тысяч человек до Рождества", — говорит мэр приграничного Киркенеса, куда беженцы попадают сразу после пересечения границы, Рюне Рафаэльсен.

Он только вступил в новую должность, но теперь ему придется большую часть времени заниматься не проблемами коренных киркенессцев, а заботой о беженцах. В приграничной с РФ коммуне Сер-Варангер, центром которой является Киркенес, организовано уже несколько лагерей для приема беженцев, где их регистрируют, опрашивают и отправляют дальше.

Местные власти не раз заявляли, что ситуация с беженцами плохо контролируется, и в Киркенес приезжает больше беженцев, чем город в состоянии принять. "Конечно, это вызов, что столько беженцев прибывает каждый день — и для Норвегии, и для Киркенеса. Но мы пытаемся сделать все возможное, чтобы разрешить эту проблему. Это нечто совершенно новое для нас", — говорит Рафаэльсен.

По его словам, Киркенес может принять около 300 человек. В ближайшее время предполагается организовать новый лагерь в районе аэропорта на 400 человек. Для Киркенеса с населением в 3,5 тысячи человек, это заметный приток "гостей".

"Обычные люди, конечно, озабочены, но ведут себя дружелюбно. Многие работают волонтерами. Я не встречал тех, кто боится", — отмечает мэр Киркенеса.

По последним данным европейского пограничного агентства Frontex, за первые девять месяцев года в Евросоюз прибыли более 710 тысяч мигрантов. Еврокомиссия заявила, что нынешний миграционный кризис в мире — крупнейший со времен Второй мировой войны.

Медвежуть