пелевин писал(а):
Все таки ты неуч подпиндосник из Дубны и не умеешь гуглом пользоваться,http://rodnaya-istoriya.ru/index.php/istoriya-i-literatura/istoriya-i-literatura/p.i.-pestel-na-sledstvii.html читай, просвещайся может много нового про своих кумиров узнаешь, правда много буков, вот тебе один отрывочек про твоего любимого Пестеля, какой вонючей гнидой он был На допросах Пестель не молчал, в Петербурге он отказался от тактики запирательства и дал подробные показания. Недаром сын декабриста И.Д. Якушкина Евгений, обобщая устные рассказы выживших заговорщиков, писал: «В следственной комиссии он (Пестель. – О. К .) указал прямо на всех участвовавших в обществе, и ежели повесили только пять человек, а не 500, то в этом нисколько не виноват Пестель: со своей стороны он сделал все, что мог» [38]..И вообще смелость на войне и стойкость в застенках немного разные человеческие качества, что хорошо 37 показал, когда прославленые герои Граждаской повели себя на следствии не лучше декабристов, правда их пытали, но примеров трусости и низости было и без пыток немало(ссылок не приведу сам ищи хватит с тебя и декабристов).
Ну, мотивы, которые двигали Пестелем, ты прямо скажем перевираешь. Он просто был фанатиком идеи, готовым сделать во имя ее все что угодно. И никогда этих своих взглядов не скрывал - в т.ч. от своих единомышленников.
Цитата:
«Из декабристов один только Пестель отличался глубоким практическим смыслом – нам говорят все знавшие его и читавшие его „Русскую правду“… „Русская правда“ была написана в республиканском и чисто демократическом духе. Впрочем, Пестеля нельзя и ставить наряду со всеми остальными членами общества. Об нем все говорят, как о гениальном человеке… Ни у кого из членов тайного общества не было столь определенных и твердых убеждений и веры в будущее.
На средства он не был разборчив… Когда Северное общество стало действовать нерешительно, то он объявил, что ежели их дело откроется, то он не даст никому спастись, что чем больше будет жертв – тем больше будет пользы, и он сдержал свое слово. В следственной комиссии он указал прямо на всех участвовавших в обществе, и ежели повесили только пять человек, а не 500, то в этом нисколько не виноват Пестель; со своей стороны он сделал для этого все, что мог».
Свидетельство Евгения Якушкина очень важно. Этот человек принадлежал к демократическому лагерю, в приведенной выдержке он не скрывает своего уважения к Пестелю как к решительному революционеру.
Но в строках Евгения Якушкина не нужно искать буквальной исторической точности: здесь, конечно, отзвуки множества бесед со стариками-декабристами, особенно с Матвеем Муравьевым-Апостолом, который читал «Русскую правду» и лучше кого бы то ни было из близких знакомых Евгения Якушкина знал Пестеля. Важно, что идея Пестеля «чем хуже – тем лучше», «чем больше будет жертв – тем больше будет пользы» осталась в памяти и представлениях других участников восстания.
Нетрудно заметить, что метод самозащиты Пестеля близок к тактике Рылеева, старавшегося, по словам Н. Бестужева, «перед комитетом выставить общество и дела оного гораздо важнее, чем они были на самом деле. Он хотел придать весу всем нашим поступкам и для того часто делал такие показания, о таких вещах, которые никогда не существовали. Согласно с нашей мыслью, чтобы знали, чего хотело наше общество, он открыл многие вещи, которые открывать бы не надлежало…»
Два вождя двух декабристских обществ, попавшие в тяжелейшие условия следствия, выбирают сходные линии поведения (заметим, что Бестужев говорит: «Наша мысль, чтобы знали, чего хотело наше общество» ).