«Зарплаты выше, чем в России»: ещё один миф о «процветающей Белоруссии».
Cредний российский обыватель судит о Белоруссии эпохи Лукашенко чаще всего на основе сказок о «процветающем оазисе», где в деревнях не пьют, нет коррупции, и что не дорога — то автобан. Более высокие, чем в России, зарплаты — новость № 1 о Белоруссии, появившаяся в конце июля на сайте информагентства РБК и разошедшаяся по лентам российских СМИ и соцсетям.Громко повествуя в заголовке о белорусском «тигре» — и одним только этим хваля экономический гений Александра Лукашенко — российские СМИ набирали себе громким заголовком посещаемость и цитируемость.
И все. А реальность оказалась куда более скучной. Российский Научно-исследовательский университет «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) всего лишь сравнивал, какова в разных странах бывшего СССР паритетная покупательская способность национальных валют (ППС) .
Что это значит? Если говорить простым языком, берутся средние зарплаты в этих странах в нацвалютах и переводятся в доллары США. Потом сравнивается, какое количество потребностей можно удовлетворить в двух или более странах (в нашем случае — РФ и Белоруссия) на данные долларовые суммы. Полученный результат называется «реальной зарплатой по покупательской способности». Обязательно учитываются такие факторы, как инфляция, данные по ППС от Всемирного банка, динамика роста зарплаты, обменный валютный курс (ОВК). ОВК тоже различается: есть номинальный (установленный главным финансовым регулятором страны), а есть ОВК по покупательской способности.
Последний, согласно данным ВШЭ, в 2017 году составил в Белоруссии 0,51 копеек за доллар, а номинальный — 1,93 белорусских рублей. Данные по России за тот же год: 58, 34 рубля за доллар давал Центробанк РФ, а при этом курс по ППС был 25,25 рублей за доллар. Реальные зарплаты по ППС за 2017 год: 1550 долларов- Россия, 1602,6- Белоруссия. Чисто арифметически, зарплата по ППС в Белоруссии действительно тогда превысила аналогичную российскую. В 2017 году Белоруссия также обошла Россию по динамике зарплаты — на несколько пунктов выше 100% от уровня з.п. у восточного соседа.
Динамику роста з.п. в обеих странах де-юре существующего Союзного государства ВШЭ взяла у Всемирного банка. Стоит подчеркнуть: рост зарплаты говорит не о том, что «жить стало лучше, жить стало веселее», а о том, что работник стал получать больше денег на руки в месяц. Следовательно, еще о том, что государство стало чаще включать печатный станок или провело денежную реформу.
Последнюю такую реформу Минск провел в июле 2016 года в виде деноминации, после пережитого в 2011 году пика инфляции нацвалюты, составившего 60%. Новый рубль привязали к доллару с расчетом 1:1, как в Азербайджане, где курс нацвалюты — маната также зависим от текущего курса привязанного к манату доллара. 10 000 старых рублей стали одним новым рублем.
А средняя зарплата, которая на пике инфляции в 2011 году составляла около 1,5 млн рублей, «похудела» до приблизительно 141 рубля. Чтобы показать, какое количество материальных благ обеспечит этот 141 рубль сейчас, приведем некоторые цифры, связанные с функционированием реального прожиточного сектора по данным на 2018 год. За точку отсчета берется город Могилев — центр области, где по данным местных социологов, зафиксирован самый низкий уровень доходов населения.
150−200 рублей — это сейчас размер средней пенсии по Белоруссии. В 150 рублей в среднем обходится оплата услуг ЖКХ за месяц. Железнодорожный плацкартный билет Могилев-Москва по данным на конец июля — 73 рубля. 100 литров бензина АИ-95 (без учета надбавок от продавца) — 137 рублей, блок дешевых сигарет — 10 рублей. Установка одной зубной коронки в государственной поликлинике Могилева — 100 рублей без учета стоимости сопутствующих медицинских услуг. Если взять за сравнительную величину среднюю хорошую зарплату по Могилеву — 800 рублей, то получается, что за эти деньги могилевчанин может поставить себе в своей районной стоматологии несколько коронок или купить восемьдесят блоков дешевых сигарет.
Импортная одежда эконом-класса в торговых центрах Могилева, по отзывам могилевчан, стоит примерно столько же, сколько в Москве. Обувь от белорусских производителей (визитная карточка страны) — от 50 до 100 рублей за пару. Собрать в школу первоклассника — от 160 до 327 рублей, ученика старших классов — от 188 до 504 рублей (данные Белкоопсоюза на август 2017 года). Итог: на деньги, которые в Могилеве считаются хорошим максимумом, особо не разгуляешься…
Уровень благосостояния в каждой стране определяется по такому показателю, как реальная стоимость минимальной потребительской корзины (СМПК). В России она варьируется по регионам; в Москве, Петербурге, в регионах Крайнего Севера она значительно выше, чем в средней по «периферии». В Белоруссии «самое лучшее» сконцентрировано в Минске и Минской области. Там лучше инфраструктура и выше доходы населения.
При этом, по данным делового портала intex-press.by, СМПК в самых малообеспеченных регионах страны — восточных и западных областях, в 2017 году оказалась практически равна с Минском: 165 рублей в Минске, 161 рубль в Могилевской области, 150 рублей в Брестской области. «Правда, если посчитать стоимость продовольственной корзины по отношению к средней зарплате, Минск получается не таким уж и дорогим городом, а Брестская область — не самым дешевым регионом страны. Так, стоимость продуктов питания из потребительской корзины для трудоспособного человека в Минске составляет всего 14,4% от средней столичной получки, в то время как в Витебской области — почти 23% от зарплаты в этом регионе. На Брестчине на продукты из потребительской корзины трудоспособный белорус в месяц потратит 20,9% заработка», — сообщает intex-press.by.
А вот как выглядит зарплатная динамика по сферам деятельности. Больше всех в Белоруссии получают программисты — более 2 000 рублей в месяц по данным Национального статистического комитета Республики Беларусь (Белстата). Причем, работающие на иностранные фирмы айтишники имеют в месяц куда больше своих коллег из «родных» организаций.
Но основа экономики страны — не IT-технологии, как в Японии и Израиле, а машиностроение и сельское хозяйство. Львиная доля АПК находится в госсекторе. В Белоруссии колхозы и совхозы сохранены в виде агрокомплексов и агрогородков, получающих дотации из госбюджета. По данным Белстата, на конец мая 2018 года аграрии из госсектора получили в месяц всего 668 -670 рублей. Такие низкие цифры по з.п. — еще одно подтверждение давних выводов белорусских экономистов о том, что миллиардные дотации в АПК работают в итоге в убыток белорусской экономике. Государство берет у аграриев по очень низкой закупочной цене продукцию, реализует ее потом за рубежом за куда более высокую цену в иностранной валюте, а при конвертации выручки в нацвалюту получившаяся разница считается сверхприбылью. По такому алгоритму Минск ведет торговлю своими мясными и молочными продуктами, к примеру, в России. Уровень развития производственных мощностей, система управления, организация и охрана труда при этом не меняются годами.
Такая экономическая политика удерживала сельхозсектор на плаву, но не давала ему стимула развиваться, обрекая на стагнацию. Лет восемь-десять назад белорусская колбаса в России была эталоном качества. А сейчас работающие в России граждане Белоруссии предпочитают российскую колбасу отечественной, жалуясь на то, что в «родных» сервелатах и сосисках очень мало натурального мяса. Куда больше едва сводящих концы с концами аграриев на конец мая 2018 года получали работники сферы коксохимической промышленности и нефтехима — более 1500 рублей в месяц.
Данный факт хорошо объясним. Практически весь вал энергоносителей в Белоруссии — импорт из России, осуществляемый не по мировым ценам, а по «дружественным», действующим в рамках Союзного государства. При этом из полученной «по дешевке» российской нефти марки Urals промышленность Белоруссии потребляет меньшую часть. Остальная после переработки на белорусских НПЗ идет на экспорт в Европу уже по мировым ценам. Официальный Минск верстает госбюджет с расчетом на увеличение экспорта дешевой российской нефти как «своей». По сравнению с относительным благополучием рядовых работяг из «нефтянки» бюджетники Белоруссии выглядят бедными людьми. Молодые врачи, чтобы выжить и прокормить семьи, работают на полторы ставки, рассчитывая, что «на одну ставку будет кушать нечего, а на две некогда».
Многие доктора (к примеру, стоматологи или венерологи) часть дня отрабатывают в госполиклинике, а вторую часть — в частном медцентре, число которых в стране каждый год растет. Педагоги школ и средних профессиональных учебных заведений в месяц имеют чуть более 700 рублей. А библиотекари и работники музеев — 500−550 рублей. Этим объясняется, что в музеях страны работающих пенсионеров куда больше, чем молодых работников культуры. В одном правы белорусские националисты: сфера культуры Белоруссии куда старее российской, но не в смысле древности, а применительно к возрасту ее работников.
С зарплатами регулярно наблюдается такое явление: в рублях они падают, а в долларах растут. Это говорит о том, что Нацбанк Белоруссии заранее поставил нацвалюту в проигрышное положение по отношению к доллару. Нетрудно сделать следующий вывод: обладатель крупных долларовых сумм в Белоруссии позволит себе куда более комфортную жизнь, чем обычный гражданин страны. То же самое можно сказать про граждан Белоруссии, которые прописаны и платят налоги «дома», но работают в России.
Трудовая миграция в Россию — традиционное прогрессирующее явление для западного соседа. Кроме трудовой миграции также есть пенсионная. Накануне выхода на пенсию гражданин страны ищет способ фиктивно прописаться, к примеру, в Смоленской или Брянской области, получить гражданство РФ и прикрепиться как пенсионер к месту российской прописки. Реально живя в Белоруссии, он получает в России российскую пенсию. При перерасчете ее на нацвалюту пенсионный мигрант оказывается в выигрыше.
Возвращаясь к мониторингу ВШЭ, согласно которому реальные белорусские зарплаты обогнали российские. При расчете зарплат по паритетной покупательской способности эксперты ВШЭ специально оговорили, что не стали обрабатывать данные по доходам самозанятых граждан Белоруссии. В стране как раз растет число индивидуальных предпринимателей, работающих по упрощенному виду финансовой отчетности и оплаты налогов — то есть без бухгалтерии. В такую «упрощенку» уходит, к примеру, сфера услуг, оказываемых населению.
Государству это более выгодно, чем тратить деньги на содержание государственных домов быта, где очень маленькие зарплаты и нет большого числа желающих там работать. Кроме того, с 2014 года в Белоруссии усложнили процесс открытия малого бизнеса иностранцами. Этим самым гражданам Белоруссии был дан «шлюз» в малый бизнес. Как итог, государство торжественно докладывает об успешной борьбе с безработицей, а «дыры» в сфере услуг ликвидированы «малышами». Но «малыши» — «упрощенцы» в Белоруссии опасаются, что рано или поздно надо будет «прикрывать лавочку» и идти работать «под начальника».
Белорусская нацвалюта — одна из самых нестабильных по бывшему СССР. Привязка нацвалюты к доллару, а экономики вообще — к ценам на экспортные энергоносители создает большие кризисные риски. В Белоруссии очень высокие налоги и повышенное административное давление на бизнес со стороны чиновников. Поэтому, в отличие от «малышей», беспокоиться нет нужды только крупным компаниям. Особенно иностранным — да и то не всегда. Те же заменители мяса в белорусских колбасах — следствие экспериментов властей с передачей убыточных сельхозкомплексов китайцам. В Минске думают о продаже крупным бизнесменам из КНР и производственные мощности нефтехима и машиностроения.
Как видим, если даже в Белоруссии в какой-то период среднедушевой доход по покупательской способности оказался выше, чем в России, то это явно не свидетельствует о том, что западный сосед живет лучше восточного. Расчеты академических экспертов по экономике зачастую очень спекулятивны, что, в частности, оговаривает в своем докладе и Высшая школа экономики. Ажиотаж в российских СМИ после сенсации о белорусском экономическом чуде — следствие гонки редакций за посещаемостью и того, что массовый читатель не любит углубляться в макроэкономику.
В социальных сетях эти догмы, в частности, распространяют некоторые ангажированные представители российского медийного сообщества, называющие себя экспертами. Основной посыл этих «экспертов»: Белоруссия «живет лучше России», потому что в 2014 году не поддержала возвращения Крыма, а в 2008 году — признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Можно сказать, что руками таких «экспертов» крепнет основная идеологема эпохи Лукашенко:
«Белоруссия — это не Россия».https://eadaily.com/ru/news/20 ... ussii
Капиталист
