«Инновационная» Россия

В итоге, порядка 66,4% всех американских топ-менеджеров стартап-хабов навсегда вылетели из своих кабинетов. Удел этих людей — незавиден, так как фамилии неудачников включены в специальную базу. На них поставили крест, ведь дело касается чужих средств. Да и сам механизм обязательного возврата финансов является самым надежным фильтром от коррупции и, главное, эффективным стимулом для инноваций.

Если абстрагироваться от источников венчурного капитала, будь то казенные деньги, или частные средства инвесторов, то, по словам Виджай Сатхе, профессора Высшей школы менеджмента Клермонтского университета, «удача имеет значение, но репутация и навык (руководителя фонда — авт.) главнее».

По другому нельзя, считает Эллис Райан, основатель интернет-маркетинга iContact, который в период становления своей компании жил в офисе и спал на диване кабинете. На своем жизненном опыте он убедился, что только жесткая экономия, упорная работа и ответственность за инвестиции позволили ему создать компанию, которая уже через 5 лет после старта генерировала ежегодный доход 50 млн. долларов. Собственно, такой механизм предложил еще Жорж Дорио, отец венчурного капитала в Америке. Как говорится, ничего личного — только естественный отбор! Главное — быстро избавляться от балласта.

Как здесь не вспомнить расточительство доморощенных «наукоемких кластеров», которым не жалко денег для своих людей, в том числе и на дорогостоящее обучение в американских школах бизнеса.

Между тем, тот же Виджай Сатхе признался, что «несмотря на важность венчурного капитала, формулу успеха стартапов вывести так и не удалось». Всё зависит от личных качеств управленцев фондов.

Именно поэтому «капитаны инновационной России» опять начинают с нуля, думая, однако, над тем, как бы остаться на своих теплых местах и заодно удивить мир новыми технологиями. Но судя по всему, прорыву не суждено сбыться, во всяком случае, при нынешней команде. Понастроив красивые центры, чиновники, ответственные за технологическое развитие страны, так не создали инфраструктуру для продвижения стартапов.

Ни один уважающий себя заокеанский венчурный фонд не возьмется финансировать стартап, не имея четкого плана получения конечной продукции, причем по цене, которая является потенциально привлекательной для клиентов. Как правило, для этого используют производственный и проектный аутсорсинг. Для США, да и вообще для Запада, — это азбучные истины. Достаточно зайти на американские форумы, чтобы в этом убедится.

«Производственный аутсорсинг — это единственный способ быстрого запуска стартапа, что делает его жизнеспособным в самом начале, — пишет участник инновационного проекта Дориан Феррари. - У меня есть клиент, который делает узкофункциональные дроны в очень малых количествах, поэтому около 85% компонентов он заказывает онлайн-производителям Ponoko или Techshop (детали, узлы и корпуса, в том числе с помощью 3D-принтеров — авт.), а электронику в других аналогичных фирмах. Эти компании доставят вам „железо“ домой на блюдечке, остается только собрать».

Что касается готовых проектов и технологических решений, то американская компания Autodesk и её многочисленные филиалы в считанные дни, а то и часы, переведут замыслы и эскизы изобретателей в готовые чертежи, при этом осуществят необходимую для производства оцифровку документации. Важно и то, что интуитивно понятные программные продукты для самостоятельного автоматизированного проектирования распространяются бесплатно. «Раньше считалось, что для того, чтобы сделать нужную вам технику, потребуются целые заводы. Теперь можно легко производить вещи высокого качества, но сравнительно в небольших количествах и относительно невысокой стоимостью», — пояснил Карл Басс, президент и главный исполнительный директор компании Autodesk.

Еще в США создана сеть специализированных мастерских Techshop, в которых можно не только проектировать, но и производить модели, которые затем предлагаются венчурным фондам. Членство в этой организации составляет $ 125 в месяц, а в распоряжении изобретателей имеется всё необходимое для изготовления работающих прототипов.

Вот и получается, что в Соединенных Штатах на реализацию многих проектов в рамках венчурного финансирования уходят месяцы, а то и недели, да и денег требуется немного. Отсюда — масса предложений, из которых только небольшая часть пробивается на рынок. Но в целом, заокеанская система продвижения инноваций себя полностью оправдывает.

Можно по-разному относиться к американцам, но если обратится к первоисточникам, то выяснится, что российский наукоемкий «бизнес» не имеет ничего общего с реальным капитализмом. Более того, у нас опять изобретают схемы, лишь бы избежать персональной ответственности за порученные деньги. Да и кто из представителей доморощенного бизнеса, аффелированного с чиновничеством, возьмется за реальное венчурное дело (без докапитализации — авт.), зная, что через 3−5 лет необходимо не только создать новые высокотехнологические фирмы, но и принести реальный доход своим инвесторам.

Налицо — двойные стандарты. С одной стороны, в России простому народу навязали беспощадный капитализм, в том числе абсолютную зависимость от работодателей и «сдирание трех шкур за кредиты», а с другой — осуществляется казенное субсидирование убыточных «наукоемких кластеров» с несменяемыми руководителями. Чубайс и Ко — либералы, которые, однако, сами не хотят жить по законам рынка.