Я пришел на госслужбу при правительстве из исследовательской деятельности вообще-то потому, что у меня была, да и сейчас есть доля идеализма. Я считаю, что систему надо менять изнутри, что чем больше в ней нормальных людей, тем лучше. Мне было интересно понять, как реализуют проекты на государственном уровне, как работают крупные управленцы — губернаторы, министры, вице-премьеры. Сейчас, если нет специальных мероприятий, мой рабочий день начинается в 9 утра. Он привязан к конкретным поручениям, у меня есть помощники, которые решают технические задачи. Государственная работа — вещь очень сложная и по количеству событий, и в смысле принципов, по которым функционирует управленческая машина. Здесь очень много игроков, каждый играет за себя, и поэтому выстраивать отношения, конструкции, схемы решения задач очень непросто. Члены правительства работают в разном режиме. Кто-то больше работает с документами, кто-то проводит больше совещаний. Репутации у всех тоже разные. Был, например, Федоров, министр сельского хозяйства, он вел себя как фрик, выступал с какими-то длинными тирадами на заседаниях правительства ни о чем, все над ним тихо смеялись. В итоге он не удержался. Есть достаточно конфликтные люди вроде Ливанова (монолог был записан еще до отставки бывшего министра образования. — Ред.) или Мединского. Ткачев, нынешний министр сельского хозяйства, тоже непросто выстраивает отношения с коллегами. Рогозин стоит особняком. Он как бы сидит на этой своей теме ВПК…
Заседание правительства проходит раз в неделю, заседание с участием президента — раз в две недели. Каждый месяц какой-то министр (реже — вице-премьер) выступает либо в Совете Федерации, либо в Думе с отчетом. Разные чиновники выстраивают в Думе свою работу тоже по-разному: кто-то работает со всеми фракциями, кто-то не со всеми фракциями, кто-то вообще ни с кем не работает и получает потом за это гранатой. Главные think-tank'и — это РАНХиГС и Вышка. Их услугами пользуются все министры, вице-премьеры, премьер; особенно если нужно подготовиться к крупным программным выступлениям, используют их аналитику. Для сотрудников правительства и госслужащих высокого уровня регулярно проводятся занятия в РАНХиГС. Там регулярно собирают губернаторов и вице-губернаторов, и они на этой площадке встречаются с министрами и с вице-премьерами. Все понимают, что нужны аппаратные реформы. Во-первых, все друг друга дублируют. У нас очень большая администрация, очень большой аппарат правительства, который по факту выполняет во многом схожие функции с администрацией и с министерствами. Например, готовится какое-то совещание. Его готовит министерство. Но дальше в правительстве есть профильный департамент, который забирает у министерства все эти документы, и именно он приносит их на стол вице-премьеру, не совершая при этом никаких дополнительных аналитических действий. Во-вторых, огромное количество поручений. Есть восемь вице-премьеров, каждый из которых может дать поручение любому ведомству, есть помощники президента, они тоже дают поручения. И все эти поручения спускаются в министерства. У министров взрывается голова. Самый тяжелый уровень работы — в принципе, здесь, министерства могут работать круглосуточно. У них большие кадровые проблемы, потому что зарплаты маленькие, в отличие от администрации, от аппарата, привлечь качественные кадры сложно. Сроки обычно очень сжатые, все дают противоречащие друг другу поручения, и это приводит к тому, что министерства занимаются в основном отписками по этим поручениям, на эти отписки уходит до 70% времени. Там, где, по идее, должны придумывать основные смысловые вещи, они просто не успевают делать содержательную работу.
Заседание правительства проходит раз в неделю, заседание с участием президента — раз в две недели. Каждый месяц какой-то министр (реже — вице-премьер) выступает либо в Совете Федерации, либо в Думе с отчетом. Разные чиновники выстраивают в Думе свою работу тоже по-разному: кто-то работает со всеми фракциями, кто-то не со всеми фракциями, кто-то вообще ни с кем не работает и получает потом за это гранатой. Главные think-tank'и — это РАНХиГС и Вышка. Их услугами пользуются все министры, вице-премьеры, премьер; особенно если нужно подготовиться к крупным программным выступлениям, используют их аналитику. Для сотрудников правительства и госслужащих высокого уровня регулярно проводятся занятия в РАНХиГС. Там регулярно собирают губернаторов и вице-губернаторов, и они на этой площадке встречаются с министрами и с вице-премьерами. Все понимают, что нужны аппаратные реформы. Во-первых, все друг друга дублируют. У нас очень большая администрация, очень большой аппарат правительства, который по факту выполняет во многом схожие функции с администрацией и с министерствами. Например, готовится какое-то совещание. Его готовит министерство. Но дальше в правительстве есть профильный департамент, который забирает у министерства все эти документы, и именно он приносит их на стол вице-премьеру, не совершая при этом никаких дополнительных аналитических действий. Во-вторых, огромное количество поручений. Есть восемь вице-премьеров, каждый из которых может дать поручение любому ведомству, есть помощники президента, они тоже дают поручения. И все эти поручения спускаются в министерства. У министров взрывается голова. Самый тяжелый уровень работы — в принципе, здесь, министерства могут работать круглосуточно. У них большие кадровые проблемы, потому что зарплаты маленькие, в отличие от администрации, от аппарата, привлечь качественные кадры сложно. Сроки обычно очень сжатые, все дают противоречащие друг другу поручения, и это приводит к тому, что министерства занимаются в основном отписками по этим поручениям, на эти отписки уходит до 70% времени. Там, где, по идее, должны придумывать основные смысловые вещи, они просто не успевают делать содержательную работу. Крым — это решение, о котором до последнего момента мы не знали. С министрами никто особо не советовался.
Иногда в программных выступлениях Путина мы слышим то, чего не ожидали. Любое его программное выступление — это работа достаточно большого числа людей, и поскольку труд коллективный, то и результат непрогнозируемый. Существует аппарат помощников президента, много министров, которые могут ходить в обход вице-премьеров к помощникам и к президенту, доносить свои идеи. Эти идеи могут протискиваться в программные выступления Путина. Были случаи, когда возникали задачи, которые совершенно шли вразрез с тем, что мы делали. Например, Крым — это было решение, о котором до последнего момента мы не знали. С министрами никто особо не советовался. Может быть, с министром обороны, но не с экономическими министрами точно. Дальше это уже все напоминало тушение пожара, а не системную, долгосрочную работу. Или мракобесные законы, которые вредят в том числе и работе правительства. Я говорю о законе об НКО, о совершенно безумном «пакете Яровой» — правительство не знает, что с этим делать. Правительство их не вносило, не согласовывало, и, в принципе, все понимают степень их бредовости. Это опять же происходит из-за того, что слишком много игроков, и ФСБ через Яровую вносит свои идеи, которые идут совершенно вразрез с тем, что мы делаем. Например, правительство было против известного «сиротского» закона, министерства искали аргументы, чтобы его не приняли. Но если есть политическое решение, его сложно оспорить. Хотя Путин дает отмашку далеко не на все громкие законы, не все царское дело, но с сиротами, как с НКО и с «иностранными агентами», акцепт был получен от первого лица.
|