В эту пятницу, 1 февраля 2019 года, администрация Трампа решила выйти из договора о ядерном оружии средней дальности, подписанного в 1987 году с Советским Союзом.
На первый взгляд, эта политика «от противного», в отличие от политики его предшественника Барака Обамы, инициировавшего в 2010 году Договор СНВ-III, который ограничивает стратегические ядерные возможности, представляет президентство Трампа агрессивным и воинственным и может быть крайне плохо воспринята общественностью и западными лидерами.
Однако, даже если эта ситуация может показаться достойной сожаления в гуманистическом плане, факт остается фактом, что с геополитической точки зрения выход из договора имеет смысл, учитывая недавнее развитие российского ядерного вооружения, которое, следует помнить, является основным аргументом американцев для выхода из договора, поскольку, по их словам, они готовы вновь соблюдать его через шесть месяцев, если русские перестанут договор нарушать.
Действительно, 1 марта 2018 года хозяин Кремля Владимир Путин в ежегодной политической речи объявил, что его страна отныне обладает «непобедимым» ядерным оружием, то есть технологически более продвинутым, чем то, которым располагает другая ядерная сверхдержава, Соединенные Штаты.
Эта речь широко комментировалась в прессе по ту сторону Атлантики, вызвав явную обеспокоенность у американских специалистов по вооружению; арсенал, которым располагает Москва, действительно считается потенциально превосходящим все, существующее на сегодня, пусть даже политические власти Вашингтона и пытались свести ситуацию к минимуму.
Не стоит ожидать от России дружественных действий в будущем.
Очень серьезная Washington Post даже заговорила, в преувеличенной манере,
об эффекте «Спутника» в опубликованной 2 марта 2018 года статье, и выразила надежду, что это объявление будет способствовать модернизации американского ядерного арсенал, инвестиции в который были ограничены с момента окончания Холодной войны в контексте разоружения после эффективного применения различных договоров о нераспространении ядерного оружия.
Однако эта законная озабоченность, связанная с выходом США из договора о РСМД, едва ли затронула французские правящие элиты, которые, похоже, совершенно недооценивают российское государство, тогда как эта страна в настоящее время является нашим главным противником (правда, «необъявленным») на европейском континенте, поскольку наша внешняя политика в рамках нашего членства в Европейском союзе и НАТО в течение нескольких десятилетий была нацелена на ослабление России.
В результате не стоит ожидать от нее дружественных действий в будущем.
Следует не повторять ошибок прошлого (нацистская Германия Гитлера поначалу улыбалась) и серьезно относиться к драматическому перевооружению евразийской империи, поскольку сирийский кризис на деле продемонстрировал ее новые возможности.
Действительно, французская элита страдает от комплекса некоего превосходства по отношению к России, которая всегда считалась полуварварской страной, не вполне европейской, и потому технологически отсталой по сравнению с Западом,
то есть с Западной Европой и США.
Однако во время Холодной войны то, что тогда называлось СССР, во многом способствовало развитию мировой науки, осуществив множество достижений (спутник, человек в космосе, космическая станция...).
В момент своего распада, хотя СССР и отставал в некоторых областях, в том числе
в информатике, он опережал других, к примеру, в области ядерного и электромагнитного вооружения, что было «забыто» официальной историографией, которая по идеологическим причинам чрезмерно подчеркивала технологическое превосходство Запада.
Ничего удивительного, что возобновление деятельности военных лабораторий Владимиром Путиным в 2000-х годах вновь привело к технологическим достижениям, какими бы малыми они ни были, в тех областях, в которые Россия инвестирует значительные средства; страна получает выгоду от одной из лучших систем образования в мире и, следовательно, имеет множество блестящих молодых инженеров и исследователей.
Эти достижения не противоречат определенному отставанию в других областях, которые Кремль считает менее стратегическими.
Необходимо, чтобы французские лидеры серьезно восприняли российскую ядерную угрозу, потому что нельзя недооценивать своих противников.
Европейская армия существует лишь на бумаге и не имеет языка командования...
Отсюда следует, что военная доктрина Франции должна быть пересмотрена.
К сожалению, ядерное сдерживание сегодня более актуально, чем когда-либо (автор этих строк, как и все, хотел бы жить в безъядерном мире), и генеральный штаб должен не только должен стратегически осмыслить асимметричную войну (борьба с партизанами или террористическими группировками), но и готовиться
к возможному локальному противостоянию мощной армии в Восточной Европе,
как это было в годы Холодной войны.
Однако в настоящее время трудно понять, как Европейский Союз, неспособный договориться даже по такому вопросу, как миграционный кризис, сможет привести в боеготовность силу, способную самостоятельно противостоять массированной российской военной интервенции на своих границах, в дополнение к угрозе применения высокотехнологичного оружия массового уничтожения.
Некоторые офицеры НАТО утверждают, что совокупность европейских войск эквивалентна российской армии, но они забывают важный элемент: европейская армия существует лишь на бумаге и не имеет языка командования...
http://www.lefigaro.fr/vox/mon ... x.php
