На учениях НОРПАК 82, оперирующие авианосные группы использовали эти и другие методы, действуя достаточно близко, чтобы поддерживать друг друга, но при этом достаточно далеко и достаточно распределено, чтобы избежать идентификации. Одной штормовой ночью, человека смыло за борт когда корабли оперировали всего в 200 морских милях (примерно 360 км) от советских аэродромов на Курилах. Несмотря на взлет спасательных вертолетов, активный поиск несколькими кораблями и голосовые передачи в УВЧ-диапазоне, вся успешная спасательная операция осталась полностью незамеченной русскими – потому что в тот момент все русские наблюдательные системы были за горизонтом. Ни один спутник не поднял тревоги. Ударная группа продолжила действия, незамеченной.

Ударная группа достигла назначенной позиции, в то время как оппонент даже не подозревал, что она находиться где-то в радиусе двух тысяч миль от него. На этой стадии, были предприняты ограниченные воздушные операции в обстановке полного радиомолчания со стороны самолетов. Палубные самолеты взлетали в полной тишине, и выполняли операции, держась ниже радиогоризонта для средств ПВО оппонента – которые находились всего в 200 милях. Самолеты ДРЛО осуществляли полеты в пассивном режиме.

На назначенной позиции, “зеркальные воздушные удары” – то есть учебные ударные миссии, направленные на 180 градусов от настоящей цели – были проведены. И снова без каких-либо активных средств связи. Весь цикл – взлет, удар, возвращение – осуществлялся во время НОРПАК 82 в полном радиомолчании. На протяжении четырех дней, самолеты наносили “зеркальные удары” относительно Петропавловска и баз субмарин в Охотском Море, оставаясь при этом незамеченными. Весь день, каждый день самолеты ДРЛО патрулировали в пассивном режиме. Все корабли осуществляли интенсивное сканирование пассивными методами. В случае реального конфликта, противник, разумеется, догадался бы о присутствии АУГ после первого удара – как только бы сумел выкарабкаться из под развалин своих баз и аэродромов. Но это были учения, и флот продолжал тренироваться в тишине.

НОРПАК 82 является отличным примером маскировки ударной группы в океане. В ходе учений, ударная группа оперировала четыре дня в радиусе досягаемости до стратегических целей оппонента, и оставалась незамеченной.

В настоящее время, возможности кораблей ВМФ США оперировать в полностью пассивном режиме, получая тактическую информацию от других источников, значительно усовершенствованы. Все корабли и самолеты объединены в единую сеть, позволяющую обмениваться тактической информацией. Если кто-то во Флоте или в космических силах видит цель – ее видят все остальные. При должной подготовке и компетентности, боевой корабль может проплавать все шесть месяцев (продолжительность стандартной кампании – прим. Перев.) не включая сенсоров и связи, и лишь слушая то, что передают другие.

После нескольких дней успешного уклонения от советской МРА, вылетавшей на демонстрационные акции против “Энтерпрайза” (который действовал открыто и служил приманкой – прим. Перев), настало время перейти к следующей фазе учений. В результате, звено Ту-16, направлявшееся против “Энтерпрайза” и ожидавшее перехвата со стороны F-14 внезапно было перехвачено F-4 с “Мидуэя” почти в 500 морских милях до назначенной цели!

Все, что могло летать, плавать, погружаться или двигаться по орбите и несло советский флаг, нацелилось в регион, пытаясь обнаружить группу “Мидуэя”.

Таковая, тем временем, выдвинулась на новую позицию, и провела первые полномасштабные летные операции, выдающие ее присутствие. В военное время это означало, что выжившим оппонентам пришлось бы выбираться из-под развалин их аэродромов, ВМБ и других военных объектов.

То есть карты раскрылись. Но полностью ли? Как было отмечено выше, ключ к незаметности – держать оппонента в неведении, сбивая его с толку относительно твоего точного положения, и продолжать операции.

Ударная группа имела ключевое преимущество в виде возможности наносить удары с дальней дистанции; тем самым вынуждая оппонента обшаривать в поисках ее очень большие пространства. Возьмите карту прибрежного региона и начертите на ней круг радиусом в 600 морских миль, затем разделите пополам (приблизительно исключив тем самым площадь суши) и посчитайте количество квадратных миль, которое нужно обшарить в поисках авианосца. Уменьшите радиус до 300 морских миль, если используете F/A-18 (увеличьте, если используете дальнобойное ракетное оружие с самолетов – прим. Перев.)

Как и прежде, одна из основных проблем с поиском цели – это разобраться, какой именно из замеченных вами надводных контактов является вашей целью. Большая часть пассивных способов предполагает использование для этой цели работы радаров и систем связи цели – но они опираются на то предположение, что сама цель что-то да излучает. Не излучайте ничего – и единственным способом вас идентифицировать для противника будет сблизиться на дистанцию визуального обнаружения.

Вспомним исходную модель. Две футбольные команды с пистолетами и фонариками на затемненном поле, где еще и стоят их болельщики. Кто рискнет включить фонарик первым?

ВМФ США имеет дополнительное преимущество сетевых коммуникаций; если кто-то в американском флоте (корабли, самолеты, береговые базы и космические аппараты) видит цель, то все остальные немедленно получают ту же информацию. То есть боевая единица может действовать в обстановке полного радиомолчания и получать представление об обстановке от других единиц. Это открывает широкий простор для дезинформации и постановки ловушек.

Если же оппонент начинает активный поиск с помощью своих собственных радаров – то тем самым он выдает свое расположение, заявляя на весь регион, кто он, и где находится. Палубные истребители могут нанести по нему удар, даже не включая собственные радары до последнего момента.

Пара слов о оппоненте. Советская морская ракетоносная авиация была (и остается) очень хорошо организована и прекрасно вооружена. Ударные авиаполки Ту-16 или Ту-22, имеющие поддержку Ту-95 и морских патрульных самолетов для разведки были опасным противником. СССР имел примерно по авиаполку МРА на каждый американский авианосец. Если авиаполк МРА захватывал авианосец врасплох – то оставалось только опустить занавес. Авианосец, своевременно предупрежденный, имел хорошие шансы выжить, но с риском значительных потерь и повреждений. Но авиаполк МРА, продирающийся сквозь завесу истребителей туда и обратно, неизбежно нес тяжелейшие потери. В нем не осталось бы достаточно боеспособных самолетов для второго удара – если бы остались вообще. Если же ракетный капкан был расставлен на пути таким образом, что авиаполк начал бы подъем на высоту пуска в радиусе досягаемости ракетоносного корабля – о котором пилоты не знали бы ровно до того момента, как включились бы РЛС наведения и ракеты начали бы взрываться – битва бы закончилась прежде, чем началась. Поэтому ключевым для нанесения удара было требование идентификации цели и определения ее точного положения прежде, чем авиаполк поднимется для удара. И это давал авианосцу время для принятия мер – маневрирования, размещения отвлекающих групп, ракетных капканов, засад истребителей и т.д.

Имея, допустим, двухчасовое предупреждение, авианосец мог
- направить ракетоносный корабль в качестве ракетного капкана на 60 миль ниже по вектору наиболее вероятного приближения противника
- расположить воздушные патрули на периметре обороны
- расположить еще один ракетоносный корабль на своей прежней позиции в качестве ложной цели
- сместиться на 60 миль в любом направлении в режиме радиомолчания
В этом случае (при оптимальном стечении обстоятельств), вылетевший в атаку авиаполк подтвердил бы наличие цели рядом с ожидаемой точкой, угодил бы в ракетный капкан, затем под атаку истребителей, и в итоге выяснил бы, что найденная цель является вовсе не авианосцем, а вполне способным постоять за себя крейсером или эсминцем.

Секрет успеха в данном случае в том, чтобы не допустить точного установления местоположения группы. Отдельные корабли играют роль ложных целей, имитируя нахождение рядом с ними других. Самолеты, поднятые на боевые задания, пролетают часть маршрута в режиме радиомолчания и на малых высотах, затем, достигнув определенной “отвлекающей” точки, поднимаются, и дают о себе знать – тем самым вводя оппонента в заблуждение относительно того, где именно они поднялись в небо. Противник, разумеется, будет обшаривать океан возле тех точек, где засек палубные самолеты – не находя ничего. Этот прием особенно эффективен, если в начале операции летчики обнаружили рядом крупный нейтральный или гражданский корабль, который можно применить как “отвлекающую точку”. В таком случае, посланные проверять точки обнаружения истребителей неприятельские поисковые средства засекут крупную надводную цель рядом с таковыми, и с высокой долей вероятности примут ее за авианосец, притворяющийся гражданским кораблем. В военное время, они, скорее всего, немедленно поднимут авиаполк, и направят его в сторону “отвлекающей точки” - где его уже будут ждать истребители.

Мы также можем намеренно снабжать оппонента фальшивыми контактами. Например, если патрульный самолет будет перехвачен нашим палубным истребителем, то оппонент может приблизительно прикинуть радиус действия перехватчика и сконцентрировать свои усилия по поиску авианосца вокруг этой точки. Но ничто не мешает нам намеренно осуществить перехват какого-нибудь поискового самолета на дистанции, значительно превышающей обычный радиус действия перехватчика – с помощью дозаправки в воздухе, например – в то же время направив авианосец полным ходом в противоположную сторону. Тогда поисковые усилия неприятеля будут сосредоточены не в том районе. Я один раз проделывал такой трюк на A-7 “Corsair II”, дозаправившись в воздухе, и приблизившись на малой высоте к паре Ту-95, осуществлявших визуальную идентификацию морского трафика. Я зашел на них с направления, не соответствовавшего направлению на авианосец, и ушел в нем же. “Мидуэй” в это время на всех своих 32,5 узлах отступал в противоположном направлении. Несколькими часами после, целая стая патрульных самолетов обшаривала впустую район перехвата, немало удивив находившихся там рыбаков.

Говоря о самолетах ДРЛО – противник легко может засечь и идентифицировать радар E-2. Он может затем очертить окружность вокруг его положения и начать искать в этом районе. Проблема была в том, что мы прекрасно умели бесшумно, на малой высоте выводить E-2 в совершенно пустой район, там запускать радар и делать вид, что патрулируем рядом с авианосцем. Мне доводилось регулярно засекать воздушные цели даже на пределе радиуса радара. То есть Е-2 мог висеть над пустым океаном, приманивая к себе внимание поисковых сил противника, и в то же время односторонне передавать все, что видит, на авианосец.

Чтобы дополнительно осложнить жизнь оппоненту, мы также регулярно осуществляли возврат самолетов по ложным траекториям. Возвращающийся с вылета самолет направлялся к Е-2 – висящему над пустым местом – и делал вид, что приземляется на авианосец. На самом деле он снижался на малую высоту, и, следуя инструкциям с Е-2, шел в режиме радиомолчания к находящемуся в стороне авианосцу.

Субмарина, направленная чтобы нас отыскать, должна была бы иметь хоть какое-то представление, где именно. Если авианосец имеет относительную свободу маневрирования, он может легко уклониться от контакта, совершая внезапные и резкие перемещения. Только лишь если авианосец ограничен в маневрировании заданием (что, как правило, происходит на учениях и порождает мифы о “превосходстве субмарин!”), он становится предсказуемым, и, стало быть – уязвимым. Если авианосец двигается, субмарина вынуждена активно двигаться тоже – что делает ее более заметной и уязвимой. Разумеется, нельзя исключать возможность наткнуться на субмарину просто по случайности – на войне как на войне!

Мы продолжали оперировать подобным образом в течении всего NORPAC, уклоняясь и прячась четыре дня подряд, в то время как все, что могло плавать, летать или погружаться на Дальнем Востоке искало нас. Степень успешности обманных мероприятий может быть наглядно продемонстрирована тем, что ни разу за все время ни одна советская единица не прошла достаточно близко, чтобы идентифицировать нас визуально, и ни разу “Мидуэй” не подвергся демонстрационной атаке ракетоносцев. Оперировавший открыто “Энтерпрайз” подвергался нескольким визитам авиаполков МРА каждый день. Мы же тем временем продолжали наносить учебные “зеркальные удары” против ключевых советских объектов, оперируя без малейших помех.
В заключение этих четырех крайне интересных дней был сделан вывод, что мы не только получили всю необходимую информацию, но вдобавок немалому научили наших советских оппонентов – вероятно, большему, чем хотели бы. Так что на четвертую ночь мы соединились с “Энтерпрайзом”, и следующим утром советские самолеты обнаружили два авианосца там, где, как они полагали, присутствует только один.