Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 16 ] 
Автор  
#1  Сообщение 09.04.16, 16:57  
Старожил
Аватара пользователя

Регистрация: 23.08.2014
Сообщения: 6831
Благодарил (а): 92 раз.
Поблагодарили: 124 раз.
СССР
Лысык Степан Васильевич.
24 сентября 2013 года. Западная Украина. Село Л*** Дрогобычский район.

В комсомольской организации я с 1944 года, в партии с 1952-го. Я был першим (первым) секретарем одной из перших комсомольских организаций в селах М***го района. Меня по окончанию семи классов выбрали. В 1946 году стал завотделом в райкоме комсомола. А бандеровщина тогда вокруг гуляла...

- Вы верующий человек?

- Да, я православный, и не униатский. Меня крестили в детстве. В комсомоле я к религии относился нормально, но в церковь не ходил. Особых гонений на церковь не припомню. Их, конечно, закрывали, но сами здания берегли.

- Вы помните, как жилось здесь до войны?

- А как же. На селе все были равны: евреи, поляки, украинцы... Всех славян называли общим именем «русины». И в документах так значилось, и до 1941 года это название сохранялось. После войны уже пошли украинцы. Жили тогда бедно. Вот взять для примера райцентр наш – асфальта не было вообще, одни проселочные дороги, гравий... В хатах полов не имели – ходили прямо по земле. Из довоенных хат в нашем селе осталось около ста будинків (домов). А бывали времена, в селе счет их доходил до тысячи. А население! Оно сейчас сократилось зараз (сразу) на 30 %.

В детстве мне мама рассказывала, как во время Первой Мировой войны через наше село проходила русская армия. Русские шли на Италию (?). Царская армия была дюже богата на хлiб и сахар, солдаты им угощали детей. Что-то большое и теплое навсегда осталось в моей душе от этих маминых рассказов…

В 30-х годах в нашем селе заработала ячейка КПЗУ, начали действовать подпольщики. Центр КПЗУ был в Добровлянах. Більше всего в нем було коммунистов от нашего села. Пелехати, Рибчичи, Кобельники – это фамилии наших перших коммунистiв. У Пелехатых на повороте до сих пор лежит камень, под ним коммунисты прятали маячки. В селе Г…во был такой же камень. Всего в подполье находилось около тридцати человек из КПЗУ. С 1936 года к нам приходила ленинская газета «Искра» отпечатанная на папиросной бумаге. Мужики собирались и читали ее. Газета приходила через Львов и Проскуров прямо из России.

Нас, украинцев, поляки к выборам во власть не подпускали. В 36-м року (году) у нас в сельсовете выбирали до польского сейму, и наши коммунисты ворвались, разбили выборную урну, раскидали бюллетени… А предводителем у нас був один смелый казак из Дрогобыча, он тогда баллотировался в верховный сейм Польши. Наши все там разбили, попортили… Польская власть даже прислала сюда своих солдат.

- Рядом с селом поляки-паны жили?

- У нас маетков (имений) не было, а вот в Медынычах были. В Кернесах целые фольварки имелись. Исчезли они в 1939 году, когда пришла Красная Армия. Первыми ее встречали коммунисты. В целом народ в селе на это событие отозвался очень хорошо. Пришли не чужие, а свои! Все восприняли это как освобождение от Польши. К нам в село пришли кавалеристы. Выглядели они очень хорошо. Молодые, подтянутые хлопцы, перетянутые ремнями, со шпорами... Вечером появилась гармошка, устроили танцы.

- Какие-то изменения с приходом Красной Армии произошли?

- Резкие изменения стали заметны только после войны. За два года ничего особо сделать не успели. Люди были безграмотные, даже не умели расписываться. Коммунисты Пелехатые в сельсовете организовали самообучение народа, ликвидировали безграмотность. Раз в неделю собирали людей в специально отведенном доме, и учили. Начали работать клубы, строили дом культуры. Открылась кооперация. Но главное то, что народу дали свободу и землю.

Колхозы все восприняли по-разному. У нас колхоз добровольно пошло 34 семьи. Куркули да богатые не очень-то хотели идти. Беднота восприняла Советскую власть дюже добре – она получила землю. У нас арестов почти не было, никого не тронули, потому что куркулей было мало. В Сибирь отправили человек пять, не больше…

- Жалели их односельчане?

- В зависимости от того, кто это был. Были такие, кто нанимал рабочую силу: люди у них работали, а они им платили мизер – вместо денег давали солому или сено, зерна или картошки. Если он не жалел тебя, то зачем ты будешь жалеть его?! Поэтому бедняки встречали советскую власть хлiбом-сiлью. В 39-м году в селе было тридцать коммунистов. А после войны, как только колхозы «завязались», в парткоме уже числилось больше ста коммунистов.

- О 1941 годе что вспоминается? Когда появились немцы в деревне?

- Сразу скажу, что народ их не принял. А первой у нас в селе ночью появилась их разведка. У нас тут в Б…е, в соседнем селе, жили немецкие колонисты. Их всех перед войной в зиму Гитлер забрал в Германию, а поселки остались бесхозными. Помню, что в ту зиму мороз был под сорок градусов. Их сажали в Дрогобыче на поезда и отправляли в Германию.

После разведки пришли стрелковые части немцев. Через некоторое время вернулась часть комсомольцев и коммунистов. Не все смогли эвакуироваться на восток. К примеру, семья Хамандяков подводами выехала с красноармейцами куда-то в Винницу. Там они попали в окружение, вернулись назад.

С приходом немцев начали забирать коммунистов и комсомольцев. В этом деле немцам помогали местные националисты. Они же организовали в селе отряд самообороны в десять штыков.

Всего у нас в селе расстреляли десять человек. Хамандяков расстреляли в 1943 году в Дрогобыче. Евреи вовремя убежали еще до прихода немцев. Их у нас жило пять или шесть еврейских фамилий.

- Как изменилась жизнь с приходом немцев?

- Индивидуальное хозяйство остались, особых изменений не произошло. Властью стал староста, из местных националистов. В 41-м был неурожай, начался голод. Организовали «самодопомогу». К ней в первую очередь подпускали только лояльных до национализму. Продукты распределяли сначала среди националистов, и только потом что-то давали остальным. Кое-кому вообще ничего не досталось...

Мне тогда было десять рокiв (лет). Когда я пришел за «самодопомогой», оставался только ячмень, смешанный с овсом – фураж для лошадей. И того давали только по два килограмма на руки. Мама послала с наказом: «Пойди и достань». Пришел, смотрю – одни дети стоят в очереди. И когда дело дошло до меня, я подхожу… А там сидит за столом националист Муждочук. Вiн заикался, и сказал: «Е-е-е-му н-н-не дати, его тетка н-н-на почте работала и была комсомолкой. П-п-пускай Сталин ему даст!» Я ничего не получил, и с плачем вернулся домой. Куркуль был куркулем, а националист был националистом.

- Что запомнилось в 1942-1943-х годах?

- Селяне были самостоятельны, имели землю и хозяйство. Жизнь шла однообразно.

Новостей с фронта почти не приходило. Народ был безграмотный. Редко кто там мог газету читать, да тем более, если она была на немецком. Однако недовольных хватало. В селах снова появилось підпілля (подполье). В него вошли те коммунисты, которых не расстреляли. Собирались обычно ночью на кладбище. По дороге на Дрогобыч возле села Опоры есть большое кладбище. Вот на нем со всего района собиралось человек тридцать-сорок. Существовали подпольные группы в селе Копачи, в Грушево, в Бильче. В 43-м году к 1 Мая комсомольцы Иван Хамандяк и Костецкий на высоких тополях возле церкви повесили красный прапор (флаг), который никто не мог снять. Полицаи предлагали гроши, но никто не согласился.

О собрании на кладбище обычно сообщали молодые девчата или хлопцы. Записок не было, говорили условные слова. На собраниях обсуждали новости с фронта, советовались, как действовать дальше. Люди радовались каждому освобожденному городу или району. Знали мы и про Сталинград, и про Курскую дугу. Народ узнавал от подпольщиков, что Красная Армия уже наступает и освобождает города. Знали мы и о Ковпаке. В подполье неожиданно прошел такой слух, что он пришел на Тернопольщину, а потом и на Ивано-Франковщину. Вин проходил от нас по Збручу в районе Збаража под Волочевск, и на Галич. Через Скалат прошел партизанский обоз. При этом говорили, что немецкие гарнизоны разбиты, а партизаны открыто идут на Карпаты. Вот это была новость! Мы даже петь начали: «Запрягайте, хлопцы, коней…» Когда националисты узнали, что Советы идут к нам, поднялась паника, они стали убегать. Ковпака сильно боялись, кое-кто даже уехал в Польшу. Потом поползли дурные слухи о том, что Ковпака разбили. Пришли плохие новости из-под Яремчи о том, что их там сильно потрепали в боях.

- Приход советской армии весной 1944 года чем запомнился?

- То была большая радость. Народ дюже витал (радовался). Мы, пацаны, все потекли смотреть, как через взорванный мост на реке проходили танковые части. Люди толпами стояли вдоль дорог. Народ добре встречал Красную Армию. К нам в село ночью першими зашли танкисты.

Вскоре вернулись до нас секретарь райкома Антоненко и голова райисполкома Ефим Афанасьевич Ковбаса. А кто-то из националистов бежал вместе с немцами, но богато и осталось. Кто был причастен к убийствам, тех сразу забрали, а кто не был причастен к дюже тяжелым грехам, тех советская власть не трогала.

В 1947 году снова случился неурожай. Много тогда народу пострадало. Помню, пару раз мама ездила за продуктами в Тернополь, потому что там ситуация с продуктами была лучше.

К нам прислали учителей с Восточной Украины. Как только освободили район, Ефим Афанасьевич Ковбаса пришел в село, и тут же назначил Михайла Васильевича Липу председателем сельсовета. Ни выборов, ничего не было. Пришел и секретарь партийной организации, старый коммунист. Начали записывать проверенную молодежь в комсомол. Вот тогда, в 1945 году я и пошел в комсомол, стал секретарем комсомольской организации в школе. Я был из бедняков, мне в жизни могла помочь только советская власть. Учился я хорошо, был отличником. Из нашей школы более ста человек стали комсомольцами. Больше сотни были в парткомитете.

В Раделичах в 1947 году я окончил семь классов. Меня взяли завотделом организационно-комсомольской работы в райком комсомола. Катался по селам, везде организовывал комсомольские организации. Помогал становлению колхозов и партячеек. Время было непростое. Начались убийства активистов. Руководство решило создать в селе истребительный батальон. Я вступил не раздумывая. Комсомолец Федор Хамандяк стал руководителем истребительного батальона. Он потом трагически погиб в Раделичах. Хлопцы из истребительного батальона вернулись с операции в сельсовет. Они решили погреться в сельсовете, после дождя обсушить мокрую обувь и одежду. Никто из них не знал, что бандеровцы в школе сделали засаду. Там до сельсовету от школы было примерно метров 300. Федор вышел покурить на крыльцо, его застрелили першего. Потом зашли в сельсовет, и положили остальных. Там был Романов Сергей, Василь Жук, Василь Хамандяк и братья Самборские. Всех постреляли. Василя Жука мы уважали. Дюже добрый был хлопец. Прошел войну, и погиб от рук односельчан…

Потом МГБ раскусил, кто были эти бандеровцы. Среди них оказалось пять жителей нашего села. Это еще ничего. Наше село было бедное, многие пошли в партию и комсомол. В других селах вообще была беда.

Следующей жертвой бандеровцев стал Василий Петрович Вареницкий, голова сельского совета. Он погиб во время заготовки зерна. Брат одной женщины был в банде. А к ней пришли забирать зерно, и что-то забрали. Эта женщина ему пригрозила отомстить, но Василь Петрович только отмахнулся. Он имел любовницу, по-нашему курву… Отчаянный. Ночью, с автоматом на плече, пошел от этой курвы через лес, и попал в засаду. Отстреливался, но был убит. Над трупом долго надругались…

Однажды погибла целая группа стрiбков. Я уже тогда работал в райкоме комсомола. Была у нас такая группа Нечипыры, состоявшая из жителей села Волоща. (Нечипiр Михайло Дмитрович, - 1914 г.р. Убит в хате в 1946 году. Стоит пометка – «убитий невiдомо за що»). Костяк группы составляли пять братьев. Всех их расстреляли дома спящих. Эти хлопцы, комсомольцы и коммунисты: кто работал завклубом, кто – головой сельсовета. Буквально не было дня, чтоб не пришло тревожное сообщение о поджоге или убийстве. Погибло много моих друзей и просто хороших знакомых: убили Грущака, убили Малыка, погиб Пинчук...

- Вы мне показывали список односельчан погибших от рук бандеровцев. Там есть инспектор Дрогобычского райфинотдела Иван Васильевич Кобельник. Почему убили инспектора?

- Он был инспектором по сбору налогов. Значит, представитель власти. Пошел до села, где он собирал налоги, и пропал. Только пришло известие, что нашли труп.

- В списке есть депутат сельсовета Семен Ачаповский…

- Это мой вуйко, моей мамы сестры муж. Он был сотником в истребках. На тридцать хат был депутат, у ста хат был сотник. Он отвечал за эти сто хат. Его убил кто-то из подопечных.

- Обычно по ночам убивали?

- А как же. Днем не рисковали.

- Какое оружие вам выдали в истребительном отряде?

- Немецкий карабин и автомат ППШ. До этого в райкоме я получил револьвер. Скажу тебе, что дома я не ночевал. Спал, где доведется: в поле под стогом, в сараях, а бывало, и в крапиве. Жил около школы. Брат мне приносил кушать кусок хлеба, или еще чего. Причем мы каждый раз меняли место встречи: он встанет под кустом, а я сам к нему подойду и перекушу. Спал настороже. Или к соседу на чердак забирался, или в поле под копну прятался…

- За родителей не боялись?

- У меня были мать, сестра и брат. Им не угрожали, так как мама говорила, что я пошел сам себе добровольно и у нее согласия не спрашивал. Отец умер еще в 1935 году. Из родственников в партии была тетка, два вуйки, дяди.

- Вам угрожал кто-то?

- Было дело. Односельчане могли сказать: «Наши придут, и будет тебе за все!» Да и сейчас угрожают за то, что остаюсь коммунистом. Наше село себе не изменило, в нем и сейчас есть 18 коммунистов. Мне прямо говорят, без обиняков, почему я до сих пор не сдал партбилет.

- В боевых ситуациях довелось участвовать?

- А как же. Помню, мы выехали из района в село группой человек в 50. Истребки и партийцы – все вместе ехали по работе. Кто-то из местных жителей нас предупредил, что неподалеку есть бандеровцы. Молодые вооруженные хлопцы удрали из армии в лес к бандитам. Им сказали, какой мы дорогой поедем. Они сидели в засаде и нас поджидали. Мы устроили широкую облаву с собаками. Они удрали, но мы нашли их всех в лесу в землянке. Кричали им вылезать – бесполезно. Они в ответ начали стрелять. Тогда им в люк бросили три гранаты Ф-1… Вытащили двенадцать тел. Выяснилось, что часть из них стреляли друг в друга, чтобы не сдаваться. Убитые оказались молодыми парнями лет по 20, не больше. Одеты были, как попало: в гражданском, в фуфайках, кто-то в форме… Единственное, что они все носили шапки, которые назывались «мазепинками». Изъяли много оружия, советского и немецкого. Больше всего было немецких автоматов и карабинов – их тогда запросто собирали на поле боя.

В основном, с бандеровцами воевали специальные части. Повсюду стояли военные гарнизоны. Они проводили операции, а мы их поддерживали в этом деле, содействовали. Разработкой самих банд занимались офицеры МГБ, которые имели своих агентов в каждом селе. У нас на участке работал один капитан из МГБ.

- Вы, девушек с бандеровцами видели?

- Нет, девки у них в основном связными были.

- Паек какой-то истребкам давался?

- Нет. И коммунистам тоже не давали. В комсомоле я получал 900 рублей зарплаты, и это были большие деньги. Не требовалось никакого пайка. На половину зарплаты можно было одеться с головы до ног. И костюм купить, и обувку.

- Как одевались истребки?

- В гражданскую одежду, кто как мог. Без знаков различия, опояски (ремня) тоже не было.

- Как вы оцениваете бандеровцев?

- Они были, есть и будут изменниками украинского народа! Их суть: запроданцы и буржуазные националисты. Бандеровцы орудовали везде, они даже в Польшу забирались. Даже с югославскими партизанами сцепились. Какого х…я им там надо было, непонятно.

- В каком году осужденные бандеровцы стали возвращаться из лагерей?

- Кто когда. В 1960-х годах основная масса вернулась, отсидев 8-10 лет.

- Как сложилась судьба ваших детей?

- Оба были комсомольцами. Один сын работает на заводе в Дрогобыче, второй – шофером у нас на пекарне. Они меня всегда поддерживали и с уважением относятся к моим взглядам, хотя по моей дороге не пошли.

- Сколько односельчан погибло на фронте?

- 110 мужчин похоронены по всей Европе.

- Когда стало все успокаиваться?

- Где-то в 1950-х годах. Я ушел в армию. Служил под Бобруйском в Белоруссии. Был секретарем комсомольской организации батареи. Даже принимал участие в городской конференции комсомольцев в Бобруйске. Из армии вернулся домой в 1954-м. Тут уже все успокоилось: кого расстреляли, кого арестовали, кто сам вышел. Сталин в 1950-х годах три раза делал понижение цен. Я уже работал в колхозе. Жена была звеньевой, мы поженились с ней в 1959 году. Потом стал бригадиром. А в 1960-х годах мы стали колхозом-миллионером, и у нас уже за трудодни получали деньгами. Доярка получала в месяц 300-400 рублей. Это большие деньги, за год такого заработка можно было купить легковой автомобиль. Колхозный пастух, что пас скот, получал под 500 рублей, в зависимости от скота. В 1960-х годах уже шла мирная жизнь. Потом я работал председателем сельсовета.

- В 1991 году как все изменилось?

- Началась «шкандебень». Все уничтожили и все провалилось. Весь труд людей уничтожили, разломали, полностью развалили колхоз. Скот пропал, парки развалили, сельское хозяйство уничтожили. Знаю, в России то же самое. Там, где с полей собирали по 30-40 центнеров зерна, ныне одни сорняки растут. Украинский чернозем пропадает. Зато паны теперь появились снова. Не за горами тот час, когда они сядут нам на загривок. Что такое Европа, мы добре знаем: поляк украинца за человека не считает, пока тот не перекрестится и не запишется в польское гражданство.

- Степан Васильевич, мне поменять вашу фамилию в интервью?

- Нет, хлопчик. Пиши как есть. Мне перед односельчанами не стыдно. Я прожил жизнь по-честному. Никому зла не делал, работал на общее благо. Да и кому я такой старый сейчас нужен. А они… они и раньше-то нам в спину стреляли, а уж сейчас тем более. Мне уже поздно бояться...

- Спасибо, вам Степан Васильевич!

- Это тебе спасибо хлопчик за душевный разговор. Возьми в подарок ци груши и горилку. Храни тебя бог!

Интервью и лит.обработка: С. Смоляков

Изображение

Изображение

Изображение

_________________
Когда не знаешь, что искать, то находишь жареные парадоксы.

  Профиль  
  
    
#2  Сообщение 09.04.16, 17:43  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 03.12.2014
Сообщения: 27744
Благодарил (а): 1116 раз.
Поблагодарили: 864 раз.
Новороссия
То есть эти нацистские полудурки сами внутри своего села гражданскую войну разжигали и вели. Для них состояние жопы НОРМА.
Ну и как обычно, те кто ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ УКРАИНЦЫ - себе бОльшую пайку требовали. Просто на основании того что они за Украину жопу рвут. Все как сейчас!

Государства у них не будет никогда

  Профиль  
  
    
#3  Сообщение 09.04.16, 17:45  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 03.12.2014
Сообщения: 27744
Благодарил (а): 1116 раз.
Поблагодарили: 864 раз.
Новороссия
То есть эти нацистские полудурки сами внутри своего села гражданскую войну разжигали и вели. Для них состояние жопы НОРМА.
Ну и как обычно, те кто ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ УКРАИНЦЫ - себе бОльшую пайку требовали. Просто на основании того что они за Украину жопу рвут. Все как сейчас!

Государства у них не будет никогда

  Профиль  
  
    
#4  Сообщение 09.04.16, 17:49  
Завсегдатай

Регистрация: 08.03.2016
Сообщения: 2701
Благодарил (а): 56 раз.
Поблагодарили: 88 раз.
Россия
Онаним писал(а):
То есть эти нацистские полудурки сами внутри своего села гражданскую войну разжигали и вели. Для них состояние жопы НОРМА.
Ну и как обычно, те кто ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ УКРАИНЦЫ - себе бОльшую пайку требовали. Просто на основании того что они за Украину жопу рвут. Все как сейчас!

Государства у них не будет никогда
Государство им нахер не нужно - им нужна ТЕРРИТОРИЯ чтобы панувать... они так и кричат по Крыму и Донбассу - цэ наша территория... борятся за ТЕРРИТОРИЮ, а не за людей...
Остальное население помойки=укроины пусть не обольщается, им просто пока что дают жить и вошкаться на ТЕРРИТОРИИ, где панують каклы...

  Профиль  
  
    
#5  Сообщение 09.04.16, 18:14  
Завсегдатай
Аватара пользователя

Регистрация: 08.01.2016
Сообщения: 4568
Откуда: Донецк, ДНР
Благодарил (а): 1339 раз.
Поблагодарили: 666 раз.
Новороссия
Рассказ дедушки неожиданно понравился. Хорошо написано. Многие факты (которые мне были ранее знакомы из других рассказов) не противоречат истории.

  Профиль  
  
    
#6  Сообщение 09.04.16, 18:36  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 09.02.2015
Сообщения: 10584
Откуда: Нижний Новгород
Благодарил (а): 146 раз.
Поблагодарили: 718 раз.
Россия
А что такое "вуйки"? Я раньше видела это слово в темах и так поняла, что им обозначают вообще выходцев из западной Украины. Ошибалась?

_________________
Зла не помню, приходится записывать.

  Профиль  
  
    
#7  Сообщение 09.04.16, 18:39  
Завсегдатай

Регистрация: 08.03.2016
Сообщения: 2701
Благодарил (а): 56 раз.
Поблагодарили: 88 раз.
Россия
Иншалла писал(а):
А что такое "вуйки"? Я раньше видела это слово в темах и так поняла, что им обозначают вообще выходцев из западной Украины. Ошибалась?
Все правильно, там живут вуйки, лемки и рогули... последних - подавляющее большинство...

  Профиль  
  
    
#8  Сообщение 09.04.16, 18:49  
Старожил
Аватара пользователя

Регистрация: 23.08.2014
Сообщения: 6831
Благодарил (а): 92 раз.
Поблагодарили: 124 раз.
СССР
Иншалла писал(а):
А что такое "вуйки"? Я раньше видела это слово в темах и так поняла, что им обозначают вообще выходцев из западной Украины. Ошибалась?

Изначально wujek - это дядя (польск.) Сейчас вуйками называют западенцев. В центральной Украине, например.

_________________
Когда не знаешь, что искать, то находишь жареные парадоксы.

  Профиль  
  
    
#9  Сообщение 09.04.16, 23:35  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 09.02.2015
Сообщения: 10584
Откуда: Нижний Новгород
Благодарил (а): 146 раз.
Поблагодарили: 718 раз.
Россия
Угу... то есть, в интервью вуйки, это в широком смысле родственники? А в современном русском это сленговое обозначение западных украинцев?

_________________
Зла не помню, приходится записывать.

  Профиль  
  
    
#10  Сообщение 14.05.16, 13:23  
Старожил
Аватара пользователя

Регистрация: 23.08.2014
Сообщения: 6831
Благодарил (а): 92 раз.
Поблагодарили: 124 раз.
СССР
Конончук Павел Никанорович.
Опубликовано 28 марта 2015 года

22 сентября 2013 года. Западная Украина. Концерт, посвященный празднованию дня партизанской славы.

- Парень, ты со мной хотел поговорить? Ну, этот концерт к едрени фене. Пошли, полчасика посидим, поговорим, да я поеду, а то, знаешь ли, у меня жена болеет…

Вот хоть в машине давай сядем. Как тебе агрегат? Уже в августе месяце 10 лет будет этой машине, а когда другую дадут неизвестно. Денег нет, олигархи все забирают. О чем ты хотел поговорить?

- О вашей военной судьбе. Можно начать с родителей. Может что-то из детства интересное вспомнится.

- Детство? Да разве оно было, детство-то?

- И все-таки…

- Прекрасное было детство, потому что оно прошло при Советской власти. Все время в пионерлагерях, библиотеках, на стадионах. Учился я хорошо. Четыре класса окончил, перешел в пятый – началась война. А тогда семь классов считалось, что это большое образование, а уж десять – тем более.

Когда война началась, все сразу позакрывали, понаделали полицейские участки из школ.Буквально месяца через два после прихода немцев появились полицаи.Это был довольно разношерстный народ: обиженные властью, уголовники, дезертиры. На нашем участке, а обычно на пять сел был один полицейский участок, комендантом поставили бывшего члена партии. Его попросту запугали: или расстрел, или в концлагерь заберем, или иди служить. И пошел. Правда, он безвредный был. Да и в партии-то занимал какую-то рядовую должность. Вроде член партии, а работал в колхозе.

- Помните 22 июня?

- Утром я пошел ловить рыбу. Ее тогда было – не то, что сейчас. Экология, сам понимаешь… Рыба водилась прекрасная. Наше село располагается в трех километрах от Изяслава. Через село протекает речушка Сушенка.Речка неширокая, где-то метра три. По берегу заросли. А у меня, значится, такая плетенка имелась, и к ней длинная «втычка». Вот этой плетенкой, под заросли, да под корни заведешь, и вытягиваешь. Глядь, а там уже штук 10–15 трепыхаются.Линок,карасики... щука, гадина, как потянешь, фить-фить – и тикает. Ее надо очень быстро тащить.

С шести часов утра я пробыл на реке примерно около получаса. Наловил с полведра рыбы, решил пойти домой. И только вышел на деревенскую улицу, смотрю – через колхозный двор бежит директор школы, по прозвищу Рёва. Бежит-бежит, а навстречу ему из леса идет военный, старшина.Четыре треугольничка в петлицах, планшетка – старшина как старшина. Директор школы к нему:

– Товарищ старшина, вы ничего не слышали?

– Нет. А что случилось?

– Война!

У директора был детекторный приемник с наушниками, он все время слушал известия. В колхоз тогда радио почему-то еще не провели. Вот он, значит, говорит этому старшине:

– Война. В четыре часа немцы напали без объявления.

– Да ты что? А я и не знал. Вот описываю, сколько у вас в селе колодезей. Дано такое задание. Раз война, тогда мне надо идти.

И пошел в сторону Изяслава…

Позже, уже с возрастом, до меня дошло, что это был диверсант. Какие к черту колодези? Через несколько дней мы узнали о выброске парашютистов. И потом, у него пушки на петличках, а у нас в округе стояли только кавалерийские части. Артиллерист переписывает колодцы! Как они так оплошали, черт его знает. В селе-то может быть и сойдет, а если бы он в город попал, так там бы его точно накрыли.

Мой отец до войны работал начальником пожарно-сторожевой охраны аэродрома, располагавшийся рядом, в полутора километрах от села. Там базировались кукурузники, и какие-то легкие истребители. Их обычно было где-то штук 20 – 25, не более 30-ти. Утром 22-го июня все самолеты поднялись, и ушли на запад. К вечеру на аэродром вернулся только один истребитель. Сел, развернулся, заглушил мотор… Все эти из охраны и обслуживания бросились к нему. Летчик их спрашивает:

– Где остальные?

– Никого нет. Все начальство уехало в Старо-Константинов, а нас оставили охранять.

– Склад цел? Нужно кое-что из запчастей.

Я так понял, его подбили, но он сумел сначала где-то сесть, подлатать самолет и после этого добраться до аэродрома. Немцам расстрелять его на земле не удалось. Значит, он получил все, что нужно, поднялся и улетел. Куда он полетел, Бог его знает. По-видимому, тоже в Старо-Константинов, там же был сильнейший аэроузел. А эти все остались – охрана и прочие.

На второй день… даже нет, на третий, отец говорит: «Баки сожгли!» Утром, он менял караул на аэродроме. А там лес примерно в 800-х метрах от взлетки. Из леса по бакам дали пару пулеметных очередей, они и вспыхнули… Вот почему я считаю, что там был именно десант. Когда баки полыхнули, отец сразу звонить – связи нет. Провода обрезали! У него на такой случай был приказ: если не будет связи и командования, все ценное уничтожать и двигаться на Шепетовку. Значит, баки горят, склады горят. Те, кто был из соседних сел и жил рядом – всего 18 человек, – ушли домой. С отцом на казарменном положении осталось 12 человек. Они собрали кое-какие продукты, оружие, что у них было, и поехали на полуторке в сторону Шепетовки. Там надо было проезжать через лесок. Только сунулись туда – их тут же обстреляли парашютисты. Машина загорелась, все повыскакивали из машины. Что характерно, никто не был убит – немцы в основном стреляли по мотору. Значит, они поначалу драпанули в лес. А дальше куда? Решили идти до Шепетовки. Прошли 20 километров – стоит шлагбаум, примитивный пост, машина:

– Куда? Кто такие?

– С аэродрома.

– Всё, эвакуации нет. Все поезда ушли. Возвращайтесь обратно.

А куда им возвращаться? Вот тут уже кто куда. Отец решил вернуться домой. С ним пришло еще несколько человек из тех, что были не из местных.

- В Шепетовке на каком языке говорили: русский, украинский?

- Да кто как, и украинский, и русский. В семье разговаривали… Ну, в общем, использовали такие слова, как удобно.

- Сильные шли бои в 41-м году?

- Возле нас? Нет. Но что характерно, когда председатель сказал о войне, то уже примерно в это время стал слышен характерный гул. Рядом, в двух километрах от нас есть село Лютерка, через которое шла так называемая военная дорога. Она хотя и не имела твердого покрытия, но всегда поддерживалась в хорошем состоянии. По ней от Изяслава до польской границы всего 18 километров. Вот этой дорогой наши воинские части из Изяслава двигались в сторону границы целые сутки. Мы побежали туда посмотреть. Кавалерия, упряжки с орудиями, машины – нескончаемой колонной двигаются в сторону запада. Потом вдруг все затихло. Через некоторое время снова загудело – бои еще шли там, на западе. Прошло, может быть, дня два. Мы с отцом сидели дома. Он вдруг говорит: «Пойдем, что ли клевер отвезем». Подошли к куче клевера – его собрали уже, оставалось только вывезти, – «разгорнули»… а там лежат: шинель, винтовка, противогаз. Вторая, третья куча – и так вот, значит, что ни куча, то какое-нибудь военное добро. Солдаты все покидали. Их разбили на границе, и они разбежались кто куда.

5-го июля немцы без боя заняли Изяславль, потому что все части Красной Армии уже отошли. Через наше село прошла небольшая группа немцев. Мы тогда собрались на колхозном дворе. Мы – это все те, кто остался, кого не мобилизовали. И вот, значит, пятого числа слышим гул со стороны запада – идут машины. Появляется колонна! Впереди едут два мотоцикла. Не останавливаясь, проскакивают дальше. Во двор заезжает грузовая машина на гусеничном ходу. Сзади гусеницы, спереди – резиновые колеса. В ней полно немцев, может быть, человек 20 сидят. Подъехали к нашим мужикам… ну и мы, пацаны, конечно же, тут. Нам же все интересно! Один из немцев обращается на ломаном языке:

– Сольдат есть?

– Нет.

– Гут, гут.

Вот примерно так я встретился с немцами. И все это еще не предвещало никакой беды. Потом, примерно недельки через две появился в селе длинный такой немец, комендант. Звали его Вилли. Приехал в село, давай собирать людей – будем, значит, старосту выбирать. Перебирают одного, второго, третьего. Стараются, чтобы кандидаты были настроены против Советской власти и с желанием быть старостой. А у нас в селе был один тракторист, Колотюк Петр. Порядочный хороший мужик, здоровый такой. И вот его сосед говорит: «Давайте Колотюка выберем!» А Колотюк сразу вскинулся:

– Да куда? Я неграмотный!

– Нет, будешь, будешь.

– Почему именно я?

– Все, подходишь. Давай.

Выбрали, проголосовали. Немец стоит довольный, ухмыляется. Рядом с ним три полицая... Начали разглагольствовать, что мы теперь есть власть в вашем селе. И будет теперь комендатура вместо управы. Будем контактировать. И чтоб из колхоза ничего не тащить. Если что-то пропадет, полетит голова старосты. Но нужно сказать о Колотюке, что он такой был мужик… вреда не причинял людям. Понимаете?

- А те трое полицаев? Откуда они были?

- Они были русские, еще перед войной демобилизовавшиеся из армии. Не помню, то ли в центральную Россию не хотели возвращаться, то ли некуда им было ехать, и поэтому они остались. Позже они сбежали из полиции в партизаны, еще перед этим жили в селе около года, где-то так. И никто их не выдавал… А когда организовали полицию, в селе стали часто появляться с проверкой. 12 человек полицаев ежедневно объезжали ближайшие пять сел.

Вот примерно так прошла осень 41-го года, за ней – зима. А весной 42-го с соседнего села Лютерки пришел к нам мой двоюродный брат, 21-го года рождения. И начал как-то странно говорить, туда-сюда, сюда-туда и вдруг: «Дядя Никанор, надо идти в партизаны!» Выясняется, что он уже имеет связь с партизанским отрядом.

Теперь я хочу подойти к этому, как у нас вся эта партизанщина началась. Летом 41-го в селе Стриганы Славутского района учитель Одуха Антон Захарович организовал подпольную группу, примерно 5 – 6 человек, и они уже в августе 41-го подорвали первый эшелон Шепетовка – Славутов. В августе! Немцы даже не проводили разбирательства. Они не знали кто, как и что. Понимаете? Может, потому что в окружении оставалось еще много наших войск. Я помню, как «окруженцы» шли, шли и шли… в одиночку, группами. Так вот, в эту группу, когда их стало уже немного больше, привели одного старшину, звали которого очень просто – Алексей Иванов. В Славуте немцы устроили лагерь для военнопленных. А этот парняга удрал оттуда. Он был танкист, но неплохо разбирался в подрывном деле. И вот он, значит, придумал самодельную мину. Первый паровоз пошел... Но немцы уже столкнулись с подрывами и приняли меры – пустили вперед две пустых платформы. Понятное дело, как платформа на мину наедет, подрывается, а паровоз с составом остается целый. Тогда он что придумал, этот Иванов: к мине, а мин на полях осталось очень много, приспособил шомпол от трехлинейки. И вот этот шомпол будет торчать между шпал… Ты думаешь, машинист заметит его? Да мало ли что там торчит… Первые платформы проходят спокойно, не задевая его. А вот когда доходит дело до паровоза... У него посадка ниже, чем у платформ, поэтому он шомпол задевает, взрыватель срабатывает, и паровоз летит к чертовой матери. Таким способом у них дело неплохо пошло, а потом и другие начали пользоваться.

Второй серьезной операцией группы стал подрыв спиртзавода. Ущерб составил порядка 30 тысяч литров спирта, а сам завод восстановлению не подлежал. К лету 42-го группа выросла до 100 человек, по существу став партизанским отрядом. С 1942 года отец уже был в партизанах, а я еще оставался дома. Бывало, он ночью придет, переоденется, и уходит. А весной 43-го снова появился мой двоюродный брат: «Слушай, Павло, будешь теперь у меня связным. Твой первый источник – сын старосты нашего села, Колотюк Алексей Петрович. Второй источник – село Мокрец, полицейская комендатура, сын полицая Полищук Алексей Зиновьевич. У них будешь кое-что брать, и то, что они тебе дадут, будешь приносить мне. И упаси тебя бог, чтоб они узнали друг про друга. Ты понял меня?» Получалось неплохо: один – сын старосты, знает, что делается в районе: будут ли скот забирать, или людей вывозить в Германию. Второй – крутится в комендатуре, знает, где облавы, засады, кого разыскивают. Что примечательно, их отцы даже не подозревали. К двоюродному брату я ходил свободно. У него не сгибалась нога, поэтому его не взяли в армию, и он был на легальном положении.

Брат тоже не сразу в отряд носил, а передавал через кого-то. Но знаю точно, он был при штабе соединения. Вообще, в соединении было более 30 отрядов, и каждый отряд имел свои источники.

Он один раз дал мне задание сходить на продовольственные склады. В новом городе возле маслозавода сохранились три длинных продовольственных склада. Они там были еще при Советской власти Немцы тоже не стали ничего менять. Взрослый не мог там просто так болтаться – охрана могла заподозрить, – пацан же в любом месте пройдет. Нужно было выяснить, когда охрана меняется, сколько часовых и так далее. Я ему еще тогда сказал: «Как я тебе время узнаю? У меня и часов-то нет». Он мне дает немецкие штампованные часы: «Вот засекай, – говорит, – когда меняются. Сколько раз меняются, как долго стоят». Я где-то дня три подряд туда ходил, болтался возле этого маслозавода.

- Как вы вели себя в те моменты, чтобы не вызвать подозрение охраны?

- Да просто ходил с сумкой на спине. Была у меня такая торба из сурового полотна. Немцы на пацанов не обращали никакого внимания. И потом, я ведь под самый склад не лез – кругом ходил. Склады длиной где-то около 20 метров, по периметру обнесены проволокой. С двух сторон на каждом из них стояло по два часовых. Через каждые три часа они менялись. Я это все зафиксировал и запомнил. Писать было опасно, вдруг попадешься… Хотя, было дело, пару раз таскал и какие-то записки. В подкладочку торбы зашиваешь, и вперед. И еще сказали обратить внимание, есть ли вообще на складах масло, и сколько его… ну, хотя бы примерно. Я это как решил. Привозит дядька молока, сдает его немцам. Я, значит к нему: «Дядько, а де они масло, – кажу, – хранят?» – «Та вот же-ш оно». Смотрю – точно! Навес. Под ним большая яма, и вся забита льдом. Ледник! Холодильников же тогда не было. Рядом со складами протекает река Горынь. Всю зиму с нее таскали лед, и этим льдом обкладывали масло. Ага, есть. Все запомнил, описал подробно брату. А в декабре месяце, когда мороз сковал реку, ночью на другом берегу появились партизаны. Они доехали на подводах до этого старого города, перешли реку по льду, сняли охрану, перетащили на другой берег масла, сколько смогли забрать, и исчезли.

- А где они базировались?

- Славутские, Шепетовские леса. Основная база партизанского соединения была в селе Стриганы. А до этого сидели в 23-м квартале лесного массива, примерно пять километров вглубь леса. Немцы, конечно, туда тоже наведывались. Когда эшелоны стали массово лететь под откос, последовал большой прочес с привлечением войск СС. Большого эффекта не было, потому что пока они идут, партизан их ждать не будет. В общем, их цель была очевидна и успеха немцы не имели. Но они отквитались на подполье в Шепетовке и Славуте. Славутским подпольем руководил главврач лагеря Михайлов. Не человек, глыба! Около 800 человек отправил в партизанские отряды. Любыми средствами: умер, не умер, инвалидность, родственники немцы, тиф и так далее. Что он только не придумывал… Но нашелся и на него предатель. Гестапо подослало провокатора, тот Михайлова выдал, и врача повесили. Не только его… много еще кого казнили. В одном только Изяславе казнили более 40 подпольщиков. Наши немного позже рассчитались – вычислили предателей. Разведка своя работала неплохо.

- Когда отец приходил домой, ничего не рассказывал?

- Отец был простым партизаном, да еще и в годах. Поскольку он 1904 года рождения, его поставили в продовольственную группу. Основной его задачей была организация вывоза имущества с взорванных эшелонов. В них регулярно попадалось продовольствие – многие отряды за счет этого и жили. Людей, конечно же, никто не грабил.

- В каком году вы попали в партизанский отряд?

- Осенью 43-го. Наше село сожгли каратели. Я, мать и братишка, 1938 года рождения, перебрались в село Мокрец.

- А жителей они не тронули?

- Ну, как не тронули? Шесть человек убили. Как только эсэсовцы начали палить село, люди по цепочке передали: «Тикайте, потому что серьезно взялись…»

Нас предупредил мамин брат. Он был 1895 года рождения, участник Империалистической войны. Так он прибежал и закричал: «Тикайте! Тикайте, быстро!» Мать выпустила скот: корову, двух свиней… Живность прятали, чтобы полицаи не искали. Был даже издан специальный приказ, в котором населению запрещалось колоть или резать домашнюю скотину. Так люди удумали скотину душить! Как свиней душили, есть целая история… В общем, мать говорит: «Бери корову на поводок и шуруй в Мокрец». Я выскочил в валенках… а распутица как раз такая была, слякоть. Надо было мне сапоги одеть. Выскочил, погнал корову. Мать собрала, что под руку попалось, и с братишкой следом за мной. В чем были, в том и остались – все сгорело. Из 410 дворов нашего села сгорели почти все, остался только один дом, и то, потому что был кирпичный, да под жестью. Старичок, хозяин дома, рассказывал, что пришел немец, облил соляркой окна и двери, затем стал поджигать. Когда столярка загорелась, он пошел к другому дому. А старичок, в это время прятавшийся за сараем, вышел и потушил. Немец пошел обратно, видит – не горит. Опять облил соляркой, опять поджег. В этот раз ушел не сразу – двери и окна сгорели, но остальное дед загасил. В том доме, пока все не построились, был сельский совет.

Мы пришли в Мокрец, к брату отца. А у них в селе был штаб партизанского отряда. Мало того, партизаны уже несколько месяцев готовились к штурму Изяслава. Мы поселились у соседей дяди. Тут же появляется двоюродный брат: «Собирайся, Павло. Пойдешь со мной в штаб». Привел он меня к начальнику штаба, им был секретарь подпольного обкома партии Алексеенко, и представляет: «Вот это мой связной. Сейчас в нем уже надобности нет, потому что Колотюк и Полищук уже в отряде. Они ему передавали сведения». Тот записал что-то – «Ну, что? Добре, вы будете эвакуированы в лес, на базу в 23-й квартал. Здесь будут бои».

– Что из себя представлял Алексеенко?

- У него был шикарный полушубок. А рубашку носил коверкотовую, стального серого цвета. Ремень со звездочкой, пистолет. Серьезный был мужик. Крепкий, небольшого роста.

Как-то в декабре я на санях поехал к дядьке взять кое-каких продуктов. У него во дворе было полно оседланных лошадей. Я вылез из саней, дал лошади сена… Вдруг выходит паренек, примерно такой же как и я, может немножко ниже ростом, но в портупее и с кавалерийским карабином на плече. Обращается ко мне:

– Де ты, брав сино?

– А вон, в этом сарае. Там…

– То я возьму.

– Бери.

– Як тебе звать?

– Павло.

– А меня Валя.

Это был Валя Котик. Он уже был ординарцем у командира отряда Музалёва, будущего Героя Советского Союза. Они приехали на совещание – шла подготовка к штурму Изяслава, собирали всех командиров. Валя, три человека охраны, сам Музалёв… Так мы с ним познакомились. Целый день общались, даже кушали вместе.

Нормальный паренек, без какого-либо высокомерия или еще чего. Ну, вооружен… Так я тоже с наганом ходил. Мне этот наган брат дал, и я с ним до 48-го года не расставался. Второй раз мы (с Валей) встретились во время штурма Изяслава. Мы, пацаны и старшие мужички, на санях отвозили раненых с Изяслава в село Стриганы. Собрали примерно дюжину саней. Один раз отвезли с утра, поехали за следующей партией. У меня санки были небольшие, в них умещалось четыре человека. Пока ехал, рассмотрел раненых: кто в ногу – пулей, кто в живот – осколком.

В третий раз двинулись уже после полудня. В пекло мы не лезли, раненых привозили к эвакопункту на повозке. В городе снег уже растаял, санками эвакуировать было невозможно. Это было 16 февраля 1944 года. Посадили еще одну партию раненых и поехали. Отъехали примерно километра полтора, сзади на полном ходу догоняют два всадника. «Валка» остановилась, один из них едет вдоль саней: «Где Валик? Кто видел Валю Котика?» Идет по саням, по саням… третьи сани от меня были. Я не знал, что он там. Всадник «нагинается», – мы повставали с подвод, подходим, – склонился над раненым – «Валя, ты как?» Тот лежит бледный, живот разорван осколком снаряда. Чуть голову приподнял, опустил… и умер. Тут же, прямо у него на глазах! Плачет, стоит… то был Музалёв. И мы уже все вокруг плачем. Махнул рукой: «Ну, все. Езжай!» Отвезли их в Стриганов. Там Валю похоронили, потом, через некоторое время перезахоронили в Шепетовке. Вот так я, можно сказать, соприкоснулся с легендой...

Ну, а что же дальше. Когда Изяслав взяли и пришли наши войска, стали расформировать отряды партизан: кого в армию, кого в советские партийные органы, кого-то в НКВД, МВД и так далее. Моего брата уже некуда было распределять, он погиб при штурме Изяслава... Интересный момент. Мой источник, Колотюк Алексей Петрович, сын старосты, был направлен в органы НКВД Тернопольской области. Сына полицая, Полищука Алексея – в армию на фронт. А мне вручили справку-предписание: «Такой-то, такой-то находился с такого-то по такое-то время в партизанском отряде в качестве такого-то. Направляется для дальнейшего прохождения службы в органы НКВД Каменец-Подольской области. Явиться такого-то числа туда-то… Командир отряда Одуха, начальник штаба Алексеенко».

В марте мне исполнялось 16 лет, и я должен был в конце сентября явиться для прохождения службы. А до этого целое лето пробыл дома: строил хату, возил лес, тесал бревна, пилил. Боже мой, досталось... Что такое пацану в 16 лет строить дом? Все сам, никто не поможет. Муки страшные.

По осени поехал в областное управление. Они посмотрели, вручили какие-то бумажки, направили в Изяславское районное отделение НКВД. Пришел, отдал все начальнику. Тот кивнул: «Хорошо, сейчас формируется «пожарная» команда. Иди туда. Ты уже будешь шестой. Потом решим, что с вами делать». Через несколько дней все шестеро получили обмундирование внутренних войск. Еще пару дней побыли, приезжает один капитан: «Ребята, давайте в отдел, получайте оружие. Поедете со мной. Есть дело». Это был капитан из СМЕРШа. Ему нужно было сколотить группу быстрого реагирования. А людей катастрофически не хватало, поэтому брали с бору по сосенке. На тот момент нас собралось уже восемь человек. Включили всех. Так просто началась наша служба.

Группа состояла из 25 бойцов. То был 4-й отдельный взвод СМЕРШ. Помню, что кроме того капитана, с фамилией Аристов, еще был командир взвода, лейтенант. Нам раздали оружие: автоматы ППШ, винтовки. Я получил ППС. Ну, и тут же получили первое задание – капитану сообщили, что в каком-то селе появилась банда или еще что-то вроде этого. По-моему, это были мародеры. Это была Хмельницкая область, октябрь – ноябрь.

Один раз в декабре месяце, капитан нас поднял по тревоге. Мы двинулись на повозках в село Каменка, в 11 километрах от Изяслава. Приехали в село, встречает нас безрукий председатель. Начинает описывать ситуацию: «Банда. Зарезан бык. Ограблен колхозный склад и магазин. Люди рассказывают, что некоторые были в немецкой форме, некоторые с «трезубами»». Пойди, разберись! Немцы с ОУНовцами? Соединились, потому что некуда деваться? Короче говоря, все погрузили на подводу, и уехали в лес.

Ну, и мы, значит, рванули по горячим следам в ту же сторону. Повозки углубились в лес, наверное, на километр. Уже рассвет был. И тут я его увидел за сосной, этого бандита в немецкой форме. Сволочь! Я только заметил, хотел уже стрелять, но он опередил меня, дал очередь с автомата. Мне сюда, в левую ногу… еще бы чуть выше, повредил бы яички. И еще гранату бросает! Колотушка. Длинная такая, с деревянной ручкой. Я упал, выставил впереди себя автомат…

Граната взорвалась в полутора метрах от меня. Мне задело голову осколками, и контузило. Но если бы я стоял, то погиб. Вокруг шла стрельба. Я потерял сознание…

Ребята начали их бить. В итоге настреляли 11 человек. Сколько удрало, мне неизвестно. Среди нас был только один раненый – я. Положили меня на подводу, привезли в районную больницу. Мест не было, больница вся забита, положили в коридоре. На второй день меня в палату положили, где я пришел в сознание. А это было тифозное отделение, и меня еще там угораздило заразиться тифом. Из четырнадцати человек тифозных нас выжило только три. Всех остальных прибрал тиф.

В больнице я провалялся с декабря по февраль, и только в конце февраля меня выписали. Тиф перенес тяжело – еле стоял на ногах. Немного пришел в себя только через две недели. Лысый был, как бубен – все волосы повылазили. На мне шевелилось море вшей. Надо сказать о медиках. Люди тогда душу отдавали, день и ночь сидели над больными.

Хотели меня комиссовать, уже и документы подготовили. Да лежал со мной сибиряк – один из тех троих, кто выжил. Так он сказал: «Сынок, и что ты будешь делать? Влепят тебе 2-ю группу, и будешь ты получать 37 рублей. А так, может, пойдешь служить, да человеком станешь. Удирай отсюда, только захвати с собой документы».

История болезни лежала у главного врача. Я начал умолять сестричку:

– Хочу удрать, чтобы меня не комиссовали. Служить дальше буду.

– Так меня с работы выгонят, а то и судить будут, если я отдам документы.

– Ты меня только в кабинет пусти и закрой там. А я через окно вылезу. Сделаю так, что будто бы через окно залез. А как уж там открыл шпингалет – это мое дело. Ты тут будешь ни при делах.

Забрал эту историю болезни. Там уже вся жизнь моя решена, только ждали из области военного врача, главу комиссии, чтоб он подписал. А я прямо с этими бумагами пришел к себе во взвод. Капитан обрадовался:

– Ну что? Как ты?

– Удрал.

– Как удрал?

– Да так и удрал.

– Тебя же искать будут.

– Да, ну и что. Я ничего плохого не сделал.

– А знаешь что? Я тебя утром отправлю в одно место. Бегать, прочесывать там не нужно. Там кое-кого нужно дожидаться. Ребята тебе все объяснят.

В общем, я в засаде просидел около двух недель. За это время два раза присылали посыльного, чтобы меня возвратить. Капитан сначала отнекивался. Потом дали ему срок к исполнению, он по-прежнему гнул свое… потом все так стремительно закрутилось и уже из Изяслава мы перебрались на запад, сюда, к бандитам. А потом… Нет, это нельзя… не могу все рассказать, потому что это ж ОУНовцы. Теперь их власть. Понимаете?

– Давайте, сделаем так: вы расскажете, я запишу. А потом отредактируете… Они, к примеру, рассказывают обо всем совершенно свободно.

- Понятное дело. Они теперь на коне

- Мы остановились на том, как вы вернулись во взвод.

- В Изяславе быстро порядок навели. А вот эти северо-западные районы и села… там было неспокойно. И на юго-западе, ближе к Тернопольской области, происходили нападения. Взвод стоял там в одном селе в Лановецком районе. В открытые бои с ОУНовцами мы не встревали. Ты должен понимать, задача СМЕРШа – выявление шпионов, агентуры, и всех тех, кого оставили немцы после своего ухода. Всяких тогда хватало: кто легализовался, кто пошел в народ, а кое-кто пошел в банду. Как только «бандбоевку» внутренние войска уничтожат или кого-то возьмут живым, наш СМЕРШ уже тут как тут, начинает фильтровать. Очень много было тогда агентуры – школы их готовили пачками. Однако бывало и так, что нам тоже приходилось ввязываться в бои. Так получилось в одном селе. Начальство получило по своим каналам информацию. В селе устроили засаду. Людей расположили полукругом, и стали ждать. Ну а мы, как говорится, сбоку, на подхвате. Но оказалось, что группировка пришла более крупная, чем ожидалось – в село вошло более 30-ти человек. А внутренних войск было всего 16 штыков во главе с лейтенантом и оперуполномоченным НКГБ (НКГБ СССР с 1943— до 1946 года). Мы находились в том же селе, только на окраине. Слышим – завязался бой. Стрельба усилилась. Потом чувствуем – что-то не так. Прибегает от них вестовой с просьбой о помощи. Вот тут пришел и наш черед. Когда мы подключились, бой шел на полную катушку: был убит один солдат внутренних войск, двоих ранило, легко зацепило оперуполномоченного. ОУНовцы сначала упорно отстреливались. Поступила команда замкнуть кольцо вокруг села, чтобы никто не ушел. Они заметались. Дело было ночью. Смотришь – силуэт бежит и во все стороны из автомата сечет. Знаешь, как они делали гады? Разувались «на босяка», чтобы было легко бежать. Колупались мы в этом селе всю ночь – добивали остатки банды. Утром насчитали 16 трупов, остальные ушли. Двух человек взяли живыми, но они оказались непричастны. Это были местные жители из соседних сел, насильно взятые ОУНовцами в банду. Начали разбираться с оружием. Оно было довольно разнообразным: автоматы, винтовки, карабины. В основном советского производства. Но были и немецкие образцы. У многих имелись пистолеты. Возраст погибших – до 30-ти лет.

В 48-м году мы продвинулись дальше вглубь Тернопольской области, в Жидачевский район. Под конец 1948 года меня перевели во Львов. Я тогда уже был в звании сержанта. В 47-м году СМЕРШ расформировали, все передали в органы МГБ. (МГБ СССР с 1946 по 1953 год) У нас был 12-й полк 5-й дивизии войск НКВД (?).

- Опишите Львов в 48-м году.

- В самом Львове случаи убийства были рядовым явлением, на улицах нередко валялись трупы. Но если в 45-м на Хмельниччине в основном фигурировали всякие бандитские группы, мародеры, дезертиры и уголовники, то в Львове уже был чистой воды национализм, причем явный.

- Что помните по амнистиям? Как на них реагировали националисты?

- По-моему их было несколько. Вышел указ в 45-м году, потом в 47-м вышел указ Правительства о сдаче с повинной. Им обещали, что не будут судить, допрашивать, и вообще оставят в покое. Надо сказать, очень много пришло народу. Приходили в районные отделы МГБ. Бывали случаи сдачи в самом Львове в управлении МГБ. Но не обходилось и без курьезов. В Жидачевском районе из леса вышла сдаваться крупная банда. Зашли в село… А в райотделе сидят начальник, его зам и прочие. Вдруг крик: «Тревога! В селе банда с оружием!» Время тогда было непростое, в каждом отделе МГБ из окон торчали пулеметы. Конечно, начали стрелять. А те кричат: «Не стреляйте, бо мы пришли сдаваться». Ты подумай, 20 человек. Это ж целая группировка! Ну вроде ничего. Они сдались, их приняли, документально оформили сдачу оружия. Кто был местный, пошел домой. Кто боялся, мог выбрать любое место жительства, кроме Киева, Одессы, Харькова и других центральных городов. Очень многие уехали на Донбасс и в Днепропетровск.

Перелом наступил в 47-м году. До 47-го года они действовали еще довольно активно. Потом становилось все тише, тише. А после они уже стали по пять-шесть человек сидеть в «схронах».

- Вам приходилось ликвидировать «схроны»?

- Бывало. Ничего особенного. Или застрелятся или подорвутся…

- Как вы их выкуривали из землянок?

- Они сами выбегали. Которые не выбегали, тогда им туда пару гранат кинут, и все на этом. В основном, они сами себя уничтожали. У них была такая мода: выскакивают, и в разные стороны, как зайцы. Вдруг кому-то повезет.

В 54-м я участвовал в ликвидации последней «боевки» на территории Подкаменьского района. А в 56-м уничтожили вообще последнюю, на моей памяти, «боевку». В ней было три человека. Они засели в Карпатах, и что-то долго их не было. Ждали-ждали, потом решили выковыривать…

У меня к тебе просьба. Хочу, чтобы вы как-то воскресили одну вещь. Сейчас я тебе покажу это. Был у меня очень хороший товарищ, Медянкин Иван Матвеевич, 24-го года рождения. Его убили 15 марта 1950-го года. Сволочи…

В 50-м он был участковым уполномоченным в селе Орихивчик (Орихівчик. Україна, Львівська область, Бродівський район). Утром позвонил председатель сельского совета, сообщил, что в селе лежит труп. Но не сказал чей. Выехала опергруппа. Медянкин…

В то время при каждом селе были созданы группы общественного порядка, которые формировались из так называемых «ястребков». И вот двое таких «ястребков», старший группы и один из его подчиненных, от бандитов получили задание убить участкового. Что характерно, один из них, сволочь, всю войну провоевал. Сержантом вернулся, имел награды. И связался с бандой. Они пришли к нему в караульное помещение. Уже было 11 часов вечера. Повели его ужинать. Он же им доверял, везде ходил с ними. Суки! Сзади его, прямо с винтовки, в сердце. Партбилет пробило, удостоверение... Он упал, – выстрел слышала хозяйка, она потом нам рассказывала, – и закричал на них: «Ребята, да что ж вы делаете?» А они ему второй выстрел в челюсть – пуля выскочила через висок.

После того как они убили Медянкина, сбежали в лес. Но банда их не приняла. Им сказали: «Убейте еще одного участкового в другом селе, тогда поглядим».

- Эти «ястребки» чем закончили?

- Я ими сам занимался, лично. Через две недели зажали их в деревянном сарае у одного дядьки, на чердаке. Участковому поступили данные о том, что на чердак влезли два незнакомых человека. Тот быстренько сообщил в опергруппу. Мы тут же на машине приехали, обложили. Открываем дверь – тишина. Собаковод прошел под стенкой. Открыл следующую дверь, пустил собаку. Собака заблажила: «А-ву-ву-ву». Они начали стрелять по собаке. У тех «ястребков» была штатная винтовка, ППШ Медянкина и его пистолет. Обоих положили прямо через стенку. Чего там, одни доски. Два солдата подскочили, и с автоматов врезали на звук выстрелов. Наверху сразу все заглохло. Лестницу приставили, снова собака пошла вперед... Слышим – «Р-р-р-р», она их там рвет. Уже и выстрелов нет, и кровь сверху начала капать.

А Ваню Медянкина похоронили возле села Подкамень, Бродовского района. Просил я начальника райотдела: «Сделайте хоть какой-то обелиск ему». Так никто и не сделал. То, что мы тогда успели, положили плиту и высекли: «Медянкин И.М. погиб от рук бандитов ОУН», так и осталось. Но надпись про ОУН уже сегодняшние националисты сбили, чтобы не видно было.

Пусть хотя бы через вас о нем вспомнят. Хоть одна живая душа. Была у него сестра в Москве, она на похороны приезжала. Жива ли сейчас, трудно сказать. Я писал на его родину, в село Суркино, в школу… никто не ответил.

- Бывшие ОУНовцы оценивают бойцов истребительных отрядов, мягко сказать, скептически. Что вы можете сказать о них?

- С этими «ястребками» – целое дело. Что такое истребительный отряд? Дай бог, если он наполовину состоит из бывших бандитов. А если целиком? И это было обычной практикой. Но опять же, и здесь могли быть исключения. На территории Львовской области есть село Стоянов. В нем подобралась настолько мощная истребительная группа, что она 15 раз смогла отбиться, когда ОУНовцы нападали на село. Причем целью нападения была именно сама группа. Но по большому счету, все эти «ястребки» – полная фигня. Они же все местные, друг друга знают. Слышишь что-нибудь типа: «Ты дывысь там, Славку не стреляй». Хоть стой, хоть падай. Они все были под контролем.

- Были среди националистов девушки и женщины?

- Были, конечно. Прихватили одну – была связной у самого Шухевича. Приходила в наш район на встречу с каким-то бандюгой. И в хате у одной бабки ее застукали. Но она сама себя застрелила.

- Вы не боялись по одному ходить в села?

- Боялись. Но что было делать?

- Как сложилась ваша дальнейшая карьера?

- Окончил сельскохозяйственный институт, Черновицкое училище МВД. Но в 54-м году ранней осенью ушел в запас. Стала болеть голова. Сказалась контузия после того ранения. Здоровье у меня стало ухудшаться, и я демобилизовался. Но на этом не окончилось, не отпустили. Пришлось работать. Сохранилась масса агентуры, масса контактов. Те, кто остались, не могли без моей помощи справиться со всем этим. Пришлось бы тогда все консервировать. Проработал в органах до 75-го года.

- Мы говорили с вами об амнистии, о тех, кто поверил и вышел из леса. Держали таких людей под контролем? Были какие-то списки?

- Сейчас это не секрет. Архивы открыты. Над теми, кто пришел с повинной, сохранялся негласный контроль вплоть до развала Советской власти.

- Может какая-то история тянуться из прошлого?

- Понимаю ваш вопрос. Нет, мне не угрожали. Так, зло пошутят: «Вон НКВДист идет». Что-то такое, не более того.

- Вы встречаете кого-то из ОУН-УПА сейчас?

- Мало кто дожил до сегодняшних дней. Есть здесь один «товарищ», Олесь Гуменюк. Он сейчас председательствует в братстве УПА Львовской области. Ему было тоже 17 лет, когда он ушел в УПА. (Олесь Гуменюк. С 1943 по 1945 служил в дивизии СС «Галичина». Прим. – С.С.) Когда им (дивизии «Галичина»?) «навтыкали» в 44-м, он там же под Бродами попался, и его посадили. Так ведь клялся-божился, что насильно забрали. Поверили, «поблажливо» дали 10 лет. Он их честно отсидел. После того, как вышел, как-то умудрился попасть в Пустомытовский район. Работал там завскладом сельхозтехники. Мы с ним встречались, я его знаю давно.

- Какое он на вас впечатление произвел?

- Тогда? Был тише воды, ниже травы. Обычный человек. Даже выполнял задания райкома, писал лозунги к праздникам. В тюрьме их научился писать.

Теперь, когда с приходом демократов начался весь этот развал, он стал этим «керивником» (главой, руководителем) УПА в Львовской области. Выступает, кричит: «Я сознательно и добровольно пошел!»

Сейчас есть определенная сложность, конечно. Власти их признают, а нас нет.

Вот такой тебе от меня рассказ. Не дюже интересно получилось, ну да что смог. Все у меня в голове уже перепуталось. Если что напутал, пусть читатель не держит зла. Дают себя знать возраст и контузия. Понимаешь, все это надо вспоминать и вспоминать, это же масса фактов. Все не упомнишь. Очень тебя прошу, напиши про Медянкина Ивана Матвеевича. Пусть знают в Пензенской области, Наровчатском районе, в селе Суркино, что его помнят здесь…

Интервью и лит.обработка: С.Смоляков

Изображение

Изображение

Изображение

_________________
Когда не знаешь, что искать, то находишь жареные парадоксы.

  Профиль  
  
    
#11  Сообщение 14.05.16, 13:49  
Старожил
Аватара пользователя

Регистрация: 23.08.2014
Сообщения: 6831
Благодарил (а): 92 раз.
Поблагодарили: 124 раз.
СССР
В школе, где я учился, именно Валя Котик считался пионером-героем №1.

_________________
Когда не знаешь, что искать, то находишь жареные парадоксы.

  Профиль  
  
    
#12  Сообщение 14.05.16, 13:53  
Ветеран

Регистрация: 01.09.2015
Сообщения: 26925
Благодарил (а): 134 раз.
Поблагодарили: 438 раз.
Хороший рассказ. Спасибо.

  Профиль  
  
    
#13  Сообщение 14.05.16, 14:16  
Старожил

Регистрация: 04.03.2015
Сообщения: 8966
Благодарил (а): 8 раз.
Поблагодарили: 197 раз.
:sh:

  Профиль  
  
    
#14  Сообщение 14.05.16, 14:16  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 01.02.2015
Сообщения: 26109
Откуда: городок на Южном Урале
Благодарил (а): 652 раз.
Поблагодарили: 794 раз.
Россия
Иншалла писал(а):
А что такое "вуйки"? Я раньше видела это слово в темах и так поняла, что им обозначают вообще выходцев из западной Украины. Ошибалась?
Вуйки живут в Карпатах, пасут овец на полонынах, тупые как пробки...

  Профиль  
  
    
#15  Сообщение 14.05.16, 15:18  
Старожил

Регистрация: 18.08.2014
Сообщения: 8948
Откуда: Город нашенский
Благодарил (а): 399 раз.
Поблагодарили: 397 раз.
Россия
vasis писал(а):
Иншалла писал(а):
А что такое "вуйки"? Я раньше видела это слово в темах и так поняла, что им обозначают вообще выходцев из западной Украины. Ошибалась?
Вуйки живут в Карпатах, пасут овец на полонынах, тупые как пробки...
Верно, со мной служил один из Закарпатья. Тупой был, ещё тупее чем молдаване.

_________________
Никогда мы не будем братьями. (с)

  Профиль  
  
    
#16  Сообщение 14.05.16, 21:11  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 19.12.2014
Сообщения: 18714
Откуда: Краснодар
Благодарил (а): 52 раз.
Поблагодарили: 167 раз.
СССР
общался во время службы с дегенератами из-под ивано-франкывска...

_________________
УкраинецЬ брешет - як дышит

  Профиль  
  
    
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 16 ] 




[ Time : 0.423s | 21 Queries | GZIP : Off ]