Дурные предчувствия на 2016 год
НИКОЛАЙ ЛЕОНОВ
2 1399
Crisis, Russian government, government lack of strategic behavior, кризис, неэффективность государственных институтов, отсутствие у власти стратегии поведения, российское правительство
По обыкновению, в новогоднюю ночь, в семейном кругу, мы подводим итоги уходящего года и с надеждой вглядываемся в будущее. Мы строим планы, загадываем желания, пьем за их исполнение в наступающем году. Но меня преследует мысль, что единственным, у кого нет планов, нет высоких целей, даже открыто выраженных желаний, является российское правительство. И в этом году мне не удалось услышать от него ничего внятного, кроме набора вконец истрепанных протокольных фраз. Куда ведут страну наши поводыри, где конец нашим блужданиям, метаниям от Запада на Восток, от желаний «быть как все» до плохо понятой и совсем не объясненной «самобытности»? Когда-то супруга знаменитого страдальца протопопа Аввакума, измученная бесконечными горестями, выпавшими на их долю, задала мужу вопрос: «Доколе нам мучиться придется, отче?». На что получила ответ: «До самой кончины, матушка, до самой!» [4]
* * *
Наверное, самой характерной чертой нынешней российской власти является отсутствие у нее стратегии поведения, видения пути, по которому ей было доверено вести страну. Какой станет Россия через пять-десять лет? Каков будет ее облик и какую нишу она собирается занять в мировом сообществе? Объяснить эту пустоту власть не в состоянии, а может быть, и сама не знает, в какую сторону надо рулить. Не видит перспективы движения вперед. Россия как бы плутает в потемках. Это самое опасное для страны, оказавшейся в нашем теперешнем положении. У знаменитого голландского художника Питера Брейгеля Старшего есть полотно, которое называется «Притча о слепых». Оно изображает вереницу слепых нищих, бредущих по крутому обрыву горы и ведомых таким же слепым вожаком. Это была, безусловно, политическая аллегория, которая в какой-то мере созвучна сегодняшней российской действительности. У нас нет никакой идеологии, нет внятных целей, а поэтому и нет осмысленных действий. Есть очевидная реактивность на внешние раздражители, но собственной осмысленной последовательности поступков не видно.
Власть все более «окукливается», замыкается сама в себе, отрывается от своего народа и от внешнего мира. Вся система выборов в России выстроена таким образом, чтобы власть как можно меньше зависела от результатов голосования. Сроки пребывания высших должностных лиц на своих постах продлены без всякой необходимости. Государственные институты, призванные быть эффективными инструментами связи между верховной властью и обществом, практически утратили эту функцию. Государственная Дума не стала политическим горнилом, где бы шел активный поиск наилучших решений возникающих в стране проблем, где бы в обстановке демократических соревновательных процедур рождались новые подходы и оценки, формировались кадровые резервы. Более 80 процентов всего законотворческого процесса Думы занимают рассмотрение и утверждение проектов, представленных правительством. Собственный «вклад» состоит из внесения малозначимых поправок и изменений в действующие законы, в чем чаще всего заинтересованы воротилы бизнеса, имеющие своих лоббистов в Думе. Выражением роли нынешней Думы стали приписываемые ее бывшему Председателю Борису Грызлову слова: «не место для политических дискуссий» Хотя во всем мире парламенты являются именно местом политических дискуссий на глазах всей общественности.
В России не сложилась привычная для демократических стран практика предвыборных дебатов на телеэкранах, в ходе которых кандидаты на руководящую роль представляют и обосновывают свою позицию по всем основным проблемам, стоящим перед государством. Власть в лице правящей партии «Единая Россия» и кандидаты, выступающие под ее флагом, категорически отказываются от публичной полемики, что, естественно, наводит на мысль, что они опасаются потерпеть поражение. В то же время, роль «системной оппозиции», представленной в парламенте тремя политическими партиями (КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия») как институтов поиска более эффективных путей, чем правительственных, путей решения проблем равна нулю.
Общественная палата так и не стала авторитетным органом, несмотря на благие намерения, лежавшие в основе ее создания. Средства массовой информации, которые получили в мире название «четвертой власти» (после законодательной, исполнительной и судебной) и сыграли в свое время важную, если не решающую, роль в разрушении социалистической системы в России, как-то незаметно утратили свою гражданскую активность, «сдулись» и постепенно уступают свою роль социальным сетям. Взвешенность и осмысленность выступлений в этих сетях чаще всего подменяется раздражительностью, грубостью и повышенной конфликтностью. Пренебрежение к СМИ слышится и в высказываниях, идущих из Белого Дома и Кремля, когда в ответ на разоблачения госчиновников в нарушениях законов, норм нравственности и морали оттуда говорят: «Нужны достоверные факты для суда, а не домыслы прессы». Алексей Навальный с его «фактами» стал явным «скверным мальчишкой», который мешает власти спокойно заниматься своим делом, то есть, похоже, ничем.
«Окуклившаяся» власть не меняется сама и не меняет своего характера, несмотря на круто меняющиеся обстоятельства вокруг нее. Совершив в последние два года крутой поворот от подражательства западному миру к практически полному обособлению от него, утратив жизненную силу от катастрофического падения цен на нефть и газ, столкнувшись с деградацией экономики и падением ВВП власть, тем не менее, осталась неизменной в основных своих компонентах. Она как бы живет по словам песенки, исполненной Юрием Никулиным: «А нам все равно, а нам все равно, мы волшебную косим трын-траву!»
Естественно, возникает вопрос, как она сама определяет смысл своего существования, в чем она видит свое предназначение? Не в том ли, чтобы просто существовать? Хотя такой ответ напрашивается, судя по количеству и глубине принимаемых охранительных мер. Одной из последних было разрешение силовым структурам применять оружие в толпе или против толпы.
* * *
Ухудшение экономического положения России, помноженное на беспомощность правительства, вынуждает думать, что мы идем к драматической развязке, до которой осталось, на мой взгляд, два, от силы три года. Чиновники, «эксперты» гадают, достигли ли мы дна падения. По-моему, достигли, уже в ил зарываемся, и вопрос лишь в том, сколько мы сумеем пролежать на дне за счет оставшегося в легких воздуха. Никакой помощи снаружи нам ждать не приходится. Запад нам не поможет! Нефть, несмотря на все взятые с потолка прогнозы, не вернется к прежним ценам. [2]
Частенько в выступлениях высокопоставленных чиновников, в проправительственных СМИ проскальзывают нотки долгосрочной надежды на Китай. Чтобы избежать больших разочарований, следовало бы внимательнее следить за стратегическими установками Пекина и практическими шагами по их претворению в жизнь. Как и прежде, Китай будет руководствоваться исключительно своими прагматическими государственными интересами. Сейчас его интересуют главным образом мировые рынки сбыта своей продукции и источники получения сырья из зарубежья. Свой политический профиль Пекин старается не выпячивать, а, скорее, наоборот, прикрывать, чтобы не мешать выполнению главных задач. Союзников Китай не ищет, считая себя самодостаточным. Ни о каких «братских» отношениях с ним говорить не стоит. Это мы в прошлом сочиняли песни о том, что «русский с китайцем - братья навек».
Исходя из собственных интересов, КНР отказалась от финансирования строительства газопровода «Сила Сибири» по территории РФ, а «Газпрому» в одиночку такая задача вряд ли по силам. Значит, у Китая есть альтернативные планы по получению более дешевых энергоресурсов. Эти планы связаны с привязкой ближневосточных и среднеазиатских поставщиков к экономике КНР.
Мы не сумели создать надежных внутренних источников национального богатства за 25 лет, использованных новой «элитой» для собственного обогащения. Более того, расхищение государственных средств за эти годы приобрело характер эпидемии. Где бы ни появлялись крупные бюджетные средства, на них сразу набрасываются стаи прожорливых пираний (преступные сообщества бизнесменов и чиновников), «в два мига, коль не в миг» растаскивающие государственные средства. Достаточно вспомнить аферы, которые сопровождали строительство олимпийских объектов в Сочи, создание комплекса учебных и инновационных центров на острове Русский, возведение космодрома «Восточный» в Амурской области. Все они сопровождались снятием со своих постов влиятельных лиц, началом судебных дел, о завершении которых общество мало информировано. В последнее время дело, насколько можно судить, доходило до того, что мошенники стали запускать руки в закрома «Гохрана», к которым нельзя прикасаться иначе, как с разрешения высших должностных лиц государства. Но ведь история «Голден Ады» и ее изобретателя Козленка не исчезнет из памяти народной. А чего стоит скандальное дело Сердюкова-Васильевой в Минобороны, которое долго трепало нервы населению всей России, да так потихонечку и заглохло. Какими милыми забавами смотрятся на этом фоне похождения гоголевского Чичикова!
Власть ничего по существу не делает для решительной борьбы с ворами, мошенниками и коррупционерами, хотя в мире накоплен огромный опыт в этом отношении. Главным элементом в противодействии преступности является внесение в Уголовный кодекс статьи, предусматривающей конфискацию незаконно нажитого имущества. Россия в свое время подписала соответствующие международные документы, но так и набралась духу, чтобы внести такую судебную норму в практику нашей жизни. Эта нетрудная для юристов задача оказалась непосильной для политической власти.
* * *
Откуда же брать деньги государству, из казны которого тащат все, у кого только есть подобная возможность??
Как бы горько это ни звучало, но основным методом сведения концов с концами бюджета сейчас стало урезание доходов населения. Еще три года тому назад те же люди, которые сидят в правительстве, всерьез рассуждали о рубле как расчетной международной валюте, а теперь, поджав хвосты, считают, у кого и сколько можно отнять, чтобы кое-как залатать тришкин кафтан. Экономят на самых бедных и беззащитных: пенсионерах и бюджетниках. Поднятие возрастной планки для выхода на пенсию, отказ от нормальной индексации пенсий (4 процента индексации при 13-процентной инфляции – это чистая конфискация), систематическое сокращение расходов на образование, здравоохранение, урезание всех остальных видов социальных расходов государства – таков вектор эволюции нашей жизни. Нынешние мытари скребут по всем углам, выискивая, где еще можно ущипнуть затурканного гражданина. Повсеместно вводятся платные парковки в городах, водителей большегрузных автомобилей пытаются заставить платить за каждый километр пробега по дорогам, устанавливаются такие взвинченные цены за проезд по платным автомагистралям, которые внушают ужас даже самим губернаторам (в Подмосковье, например, за 43 километра одного из платных шоссе надо выложить 1000 рублей). Но это все еще цветочки! С 2016 года начинает работать новый налог на недвижимость, тихонько, без внимания прессы, принятый Думой. По нему все наше жалкое «недвижимое имущество», в основном оставшееся в наследство от советских времен (жилье, шестисоточные «фазенды», кооперативные гаражи и все, все, все...) будет обложено налогом, исходя из его рыночной стоимости. Это станет тяжелейшим ударом по пенсионерам, да и большинству обычных граждан, многим из которых придется расставаться с нормальными, привычными условиями жизни. А ведь по данным ВЦИОМ обнищание нашего народа и без того нарастает пугающими темпами. За минувший год доля российских семей, оценивающих свое материальное положение как «плохое» или «очень плохое», выросло с 16 до 22%.
Даже страшно представить себе, но, по данным все тех же социологов, 79 процентов населения страны не может найти средств, чтобы купить современный телевизор, холодильник или обновить мебель без ограничения других статей расхода. Подавляющее большинство едва сводит концы с концами, тратя все доходы на еду и скромную одежду. Почти половина наших соотечественников (46 процентов) живет на «доходы» менее 10 тысяч рублей в расчете на душу населения. [3] Напомним, что это – черта официально утвержденного «прожиточного уровня», то есть рубежа физического существования. О расцвете духовности, развитии интеллекта в условиях такой жизни говорить не приходится. Знают ли в правительстве, где проходит красная черта, переступать которую недопустимо?
Я вспоминаю 1980 год, когда мне, – в ту пору начальнику информационно-аналитического управления разведки, – довелось докладывать Ю. В. Андропову о кризисной обстановке, складывавшейся тогда в Польше и приведшей к созданию политизированного профсоюза «Солидарность». Поводом для массовых забастовок на польском Побережье стало повышение цен на мясо. Председатель КГБ спросил меня, сколько мяса потребляет польский гражданин в год. Я ответил: «49 килограммов». «М-да, – заметил Андропов, – у нас душевое потребление составляет 36 килограммов, а волнений нет, почему бы? «Да, потому, – собрался с духом я, – что у каждого народа свой предельный уровень терпения. У нас он выше!».
Не надо забывать, что Февральская революция 1917 года опрокинула Российскую империю, когда на общем кризисном фоне в столице вдруг не оказалось муки и хлеба. Предыдущая власть пала в основном из-за «пустых прилавков», которые привели к утрате доверия и поддержки со стороны населения. «Марши пустых кастрюль» стали символом накопления в обществе взрывчатого и горючего материала. Вспомним ранее хорошо знакомый лозунг: «Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей!». Иными словами: народ нельзя доводить до отчаяния.
В какой-то степени настроение людей выражается и в динамике преступности в стране. По официальным данным, в 2015 году в России зарегистрирован рост преступлений на 8,5 процента. Это не что иное, как прямое следствие падения ВВП на 3,7 процента. Бедность и безработица неизбежно толкают часть населения на воровство и грабеж. Около 900 тысяч человек стали в прошлом году правонарушителями. В официальной статистике мигают тревожные красные лампочки, как на приборной панели самолета, предупреждая о серьезных неполадках на борту.
* * *
Лучший индикатор реального положения дел в стране – нынешнее состояние финансовой системы России. В течение 2015 года у нас были отозваны лицензии у 93 банков из общего числа их около тысячи. 10 процентов банкротств за один год – это очень много, а Герман Греф предсказывает грядущие крахи банков, включая «крупные». Он вообще оценивает положение в банковской сфере как кризисное. Частично это связано с разрывом пуповины, по которой наши банки подпитывались ресурсами из кредитных учреждений западных стран, частично с постоянной утечкой капиталов за границу, а частично с общеэкономическим кризисом в стране. Население в «тучные» годы откладывало что-то на черный день, а теперь, когда он наступил, проедает ранее накопленное. Да и доверие к финансовым институтам пошатнулось.
Бедный российский «деревянный» рубль болтается на тоненькой ниточке, привязавшей его к ценам на нефть. Его реальная покупательная стоимость неуклонно падает. Официально признанная инфляция не вызывает у людей доверия, поскольку они сталкиваются с реальным ростом цен в розничной торговле. Курс рубля по отношению к иностранным валютам опускается с каждым месяцем все ниже и ниже. Возможно, наступит день, когда наш рубль будет стоит всего 1 американский цент [1] и придется вновь проводить деноминацию, меняя каждую старую сотню на новый, но тоже «деревянный» рубль, потому что устойчивость денежной единицы напрямую зависит от общего состояния экономики.
«Финансы – кровеносная система экономики» [5], которая в нашей стране тяжело больна. Власть, кажется, намерена запустить печатный станок, чтобы сбить симптомы этой болезни, но этого совершенно недостаточно для лечения самой болезни. Для выхода из кризиса нужна внятная программа действий и воля для ее воплощения в жизнь, а в этом как раз испытывается острый дефицит. Вот почему ближайшее будущее России вызывает у многих в стране дурные предчувствия.