Джина писал(а):
Это стихотворение русское по своей природе и советское по духу.
А вот это правда жизни (воспоминание о старом спектакле, который казался тогда ужасом чужого мира)
...
За границей дома престарелых - в большинстве случаев единственный гуманный выход. Когда родня может приходить и навещать там близких.
Хуже у нас, в условиях наших диких капитализмов, когда НЕВОЗМОЖНО обеспечить домашний уход.
Богатых, имеющих возможность нанять круглосуточных сиделок, мало.
Остальные вынуждены работать столько, сколько нужно. У кого-то ипотека, у кого-то работа, которую НЕЛЬЗЯ потерять... Ситуаций тьма, а выходов мало. Вот и лежат дома старики в ожидании, что кто-то вот-вот вернется с работы, даст воды. поменяет белье.
Спасибо джина, посмотрю А вот это правда жизни (воспоминание о старом спектакле, который казался тогда ужасом чужого мира)
...
Цитата:
Действие спектакля происходит в США, в семье Куперов. Придя на обед к родителям, дети узнают неприятную новость — родители вынуждены расстаться с домом из-за задолженности банку. Скидываться на оплату жилья для родителей дети не желают, и начинаются разборки — куда девать мать и отца. Старики становятся в тягость своим детям. Паре, прожившей 50 лет вместе, приходится расстаться навсегда.
Отца забирает дочка из Калифорнии, у которой не находится места для матери… «Ни под лестницей, ни в чулане». Голос актрисы срывается, губы трясутся, Люси Купер беспомощно смотрит на сына, который сообщил ей страшное известие. Её же саму отправляют в приют для престарелых женщин, и единственное, что её заботит — чтобы отец не узнал об этом. Она берёт с сына обещание не рассказывать отцу, где она будет находиться — «Это будет первая в моей жизни тайна от твоего отца».
Финальная сцена спектакля — прощание супругов на вокзале перед отходом поезда в Калифорнию. Последнее объятие, наставления Люси, слёзы Барклея Купера. И голос за кадром: «А дальше — тишина…»
Отца забирает дочка из Калифорнии, у которой не находится места для матери… «Ни под лестницей, ни в чулане». Голос актрисы срывается, губы трясутся, Люси Купер беспомощно смотрит на сына, который сообщил ей страшное известие. Её же саму отправляют в приют для престарелых женщин, и единственное, что её заботит — чтобы отец не узнал об этом. Она берёт с сына обещание не рассказывать отцу, где она будет находиться — «Это будет первая в моей жизни тайна от твоего отца».
Финальная сцена спектакля — прощание супругов на вокзале перед отходом поезда в Калифорнию. Последнее объятие, наставления Люси, слёзы Барклея Купера. И голос за кадром: «А дальше — тишина…»
За границей дома престарелых - в большинстве случаев единственный гуманный выход. Когда родня может приходить и навещать там близких.
Хуже у нас, в условиях наших диких капитализмов, когда НЕВОЗМОЖНО обеспечить домашний уход.
Богатых, имеющих возможность нанять круглосуточных сиделок, мало.
Остальные вынуждены работать столько, сколько нужно. У кого-то ипотека, у кого-то работа, которую НЕЛЬЗЯ потерять... Ситуаций тьма, а выходов мало. Вот и лежат дома старики в ожидании, что кто-то вот-вот вернется с работы, даст воды. поменяет белье.
Смотреть на youtube.comЖалко старика, то что он ушёл из жизни в казённом доме, а не в семье.... как его жена.
Хорошо что он ещё ушёл из жизни в трезвом уме и твёрдой памяти,...судя по стихотворению.
как там у Пушкина, "Не дай мне бог сойти с ума, уж лучше посох и сума". Не знай как у нас самих сложится старость....
coon