Грани фантастики. Центру радиологии и хирургических технологий им. Гранова — 100 летЯдерная медицина, протонная терапия и врачи-физики, которые могут «увидеть» опухоль на уровне обменных процессов, обнаружить крошечные метастазы, удалить злокачественное новообразование без скальпеля. Скажете - фантастика? Оказывается, нет. Чтобы это доказать, Российский научный центр радиологии и хирургических технологий имени А. М. Гранова открыл двери для журналистов.
Процедура ПЭТ/КТ. Именно здесь все тайное становится явным... ФОТО Сергея ГРИЦКОВАЧестно говоря, заходить в клинику, где лечат облучением, было боязно. Причем не только мне, но и коллегам. Как-никак, в здании и линейные ускорители, и циклотрон, и изотопы... Хотя, как нас заверили встречающие, уровень радиации в этом здании не выше, чем в любой городской квартире. Так что, отбросив «рентгенофобию», мы пошли по этажам.
Первая остановка - музей, в котором собраны исторические документы и раритеты. Из них следует, что центр был создан сто лет назад по инициативе двух выдающихся ученых - Михаила Неменова и Абрама Йоффе - как первая в мире рентгенорадиологическая клиника. Даже сам Рентген писал в Россию письма, восхищался появлением первого в мире института, изучающего основанную им науку, ведь у него в Мюнхене была всего лишь лаборатория.
А вот и сертификаты с собственноручной подписью «Мария Кюри». В витрине - старинные колбочки и пробирки, заспиртованные человеческие органы, пораженные раковыми клетками. Честно говоря, чтобы смотреть на эти наглядные пособия, нужны крепкие нервы и желудок.
Но главное, что удалось выяснить из маленького экскурса в историю, - именно в стенах этого медицинского учреждения были заложены основы отечественной рентгенологии и радиологии, радиобиологии и медицинской радиационной физики. Внедрены методы лечения злокачественных новообразований с использованием препаратов радия, радона, кобальта, фосфора.
Экскурсовод поведала и о новейшей истории клиники. Оказывается, в 80-х годах прошлого столетия, когда центр возглавлял академик РАН профессор Анатолий Гранов, здесь открылись отделения оперативной и рентгеноэндоваскулярной хирургии и онкоурологии, были освоены малоинвазивные технологии лечения, появился первый в стране позитронно-эмиссионный томограф для исследования «всего тела». И сегодня РНЦРХТ - крупнейшее специализированное научно-клиническое учреждение, где разрабатываются и внедряются в практику самые передовые технологии в области ядерной медицины.
Чтобы увидеть их собственными глазами, нам пришлось пройти через холл, миновать несколько коридоров, каждый из которых наглухо закрыт на электронный замок. Ощущение, что находишься как минимум на секретном предприятии. Лаборатории с множеством измерительных приборов, массивные двери. И всюду стерильная чистота, как в операционных.
И вот мы за толстыми стенами отделения лучевой диагностики и терапии. Это редкий случай, когда журналистов в операционный зал пускают без специального халата и бахил. А все потому, что пока там пациентов нет. Ведь, как только начнется операция, в помещении не останется ни одного человека: радиационный фон будет повышен.
По словам руководителя отделения Юлии Виноградовой, установка «гамма-нож» считается «золотым стандартом» радиохирургии. Например, при расположении опухоли в глубинных отделах головного мозга традиционная нейрохирургическая операция вообще невозможна, и радиохирургия - это единственная альтернатива. Операция на установке может длиться от 10 - 15 минут до нескольких часов. Суть работы - точечное облучение пораженного участка. По эффективности такое лечение сравнимо с хирургическим удалением, при этом оно не требует трепанации, хорошо переносится, и даже госпитализация не нужна. Уже на следующий день пациент может не то что вернуться домой, а буквально выйти на работу.
За год на установке были пролечены 215 человек. «В настоящее время мы наращиваем обороты и увеличим количество пациентов, которые нуждаются в данной помощи», - отметила Виноградова.
Провели нас и в «секретную» комнату, куда посторонним вход строго запрещен. Там находится циклотрон - линейный ускоритель заряженных частиц, с помощью которого здесь получают радиоактивный изотоп. Двери этого бункера кажутся вообще непробиваемыми. Впрочем, наверное, так оно и есть. Ведь каждая их створка весит несколько тонн. Специально для нас их, конечно, распахнули, но вот входить туда согласились не все. Оно и понятно...
- Нет-нет, - успокоили нас специалисты, - сейчас пребывание здесь абсолютно безопасно.
Тем не менее, бросив лишь мимолетный взгляд на линейный ускоритель, большинство моих коллег поспешили выйти. И уже вдалеке от этого «ядерного реактора» руководитель отделения лучевой диагностики доктор медицинских наук Андрей Станжинский рассказал нам, для чего в клинике нужен циклотрон.
Оказывается, отсюда радиоактивный изотоп поступает в лабораторию синтеза, где его соединяют с лекарственным полуфабрикатом, как правило, с глюкозой. Полученный радиофармпрепарат передается в ПЭТ-центр (комбинированной позитронно-эмиссионной и компьютерной томографии).
Перед исследованием глюкоза, меченная радиоизотопами, вводится в организм пациента. Если у человека есть опухолевая клетка, она захватывает вещество и становится видимой с помощью томографов. Таким образом ПЭТ/КТ-диагностика помогает врачам выявить даже мельчайшие - от 4 мм - очаги болезни.
Видя, как на экране компьютера у пациента высвечиваются очаги поражения, невольно начинаешь понимать - вот она, ядерная медицина будущего. Для того чтобы провести диагностику, пациента заставляют «светиться».
Кстати, все тот же вопрос - насколько безопасно такое исследование, по словам Андрея Станжинского, пациенты задают неоднократно. «Доктор, а мне можно будет общаться с родными после того, как я пройду ваше исследование?» Людей пугают слова «ядерная медицина», «изотопы». Но задумайтесь, что при этом виде диагностики лучевая нагрузка на пациента в несколько раз меньше, чем во время той же флюорографии», - подчеркивает Станжинский.
Основная сфера применения ядерной медицины, бесспорно, онкология.
По словам директора центра Дмитрия Майстренко, рак сейчас становится «очень персонифицированным заболеванием». И только ядерная медицина способна на метаболическом уровне увидеть, почему клетки не отвечают на лечение, и подсказать, какой именно препарат подействует на опухоль лучше.
Это лишь часть открывающихся перспектив - ядерная медицина позволяет исследовать практически все органы и системы и находит применение в неврологии, кардиологии, эндокринологии, пульмонологии и других областях. С помощью ее методов можно на молекулярном уровне изучать кровоснабжение органов, метаболизм желчи, функции почек, мочевого пузыря, щитовидной железы, причем получать не статичные картинки, а полноценную динамику, исследовать процессы.
Как считает руководитель группы фундаментальных исследований Олег Молчанов, некоторые открытия центра могут претендовать на самые высокие награды. Например, сегодня в его лабораториях осуществляется разработка систем направленной доставки лекарственных препаратов к очагу болезни с использованием природных соединений, полимерных носителей и наночастиц. Недаром на I Международном форуме онкологии и радиологии, который проходил в этом году в Москве, разработками ученых Центра им. Гранова заинтересовались специалисты Франции и Израиля. Они, несмотря на санкции, предложили петербургским коллегам заключить договор о сотрудничестве.
Покидая стены центра, я почему-то задумалась о том, как мало наш человек еще знает об успехах в этой сфере медицины. Ну не принято об этом как-то говорить! О смерти от рака - да. Об излечении - нет. Поэтому в людях и сидит страх: мол, если врач ставит такой диагноз - скорый летальный исход неизбежен. А ведь многие злокачественные опухоли при современном развитии медицины в России поддаются излечению!
А еще жаль, что таких клиник, как Центр Гранова, в стране немного. И высокие технологии доступны не всем. Так, в центре в рамках квот и ОМС ежегодно оказывают помощь 3,5 тысячи пациентов из разных уголков России. А в высокотехнологичном лечении нуждаются гораздо больше.
КСТАТИ
20 октября возле хирургического корпуса центра установят памятник Анатолию Гранову (1932 - 2017) - выдающемуся ученому, хирургу и клиницисту. Именно благодаря ему Петербург стал центром отечественной трансплантологии печени. Все его разработки и сегодня широко применяются не только в России, но и за рубежом.
