Цитата:
Про туркменских правителей, как про Ленина и Сталина, в народе ходит много слухов. Судачить больше не про кого – политический ландшафт страны напоминает пустыню Каракумы. В стране ходят самые фантастические слухи: что Бердымухаммедов является внебрачным сыном или братом Туркменбаши (внешнее сходство действительно есть) и даже что смерть Баши была неестественной (Бердымухаммедов сразу после похорон посадил в тюрьму главу парламента, который по конституции должен был стать и.о. президента, и шефа охраны президента, который, как говорят, знал и передал преемнику данные про личные заграничные счета Баши, после чего слишком информированного офицера спрятали в самое надежное место – туркменскую тюрьму).
– У меня много знакомых, которые сейчас сидят – это правозащитники, чиновники, журналисты, – рассказал «Собеседнику» бывший собкор одной из центральных газет в Туркмении. – Часто их сажают целыми семьями.
Несколько лет назад группу госслужащих, включая министров, обвинили в попытке переворота и покушении на Туркменбаши. Их осудили, но что с ними сейчас, не знают даже родственники. Просто нет никаких сведений…
Впрочем, туркменские отцы народа не злоупотребляют «политическими статьями». По заведенным в стране порядкам практически любого чиновника можно судить за вполне уголовные прегрешения. Самая показательная история произошла с бывшим генпрокурором Туркменистана Курбанбиби Атаджановой. Режим вознес на вершину власти скромную девочку с физическим недостатком, которая начинала рядовым следователем в отдаленном районе. В благодарность она в течение 11 лет без устали шерстила и сажала всех «врагов туркменского народа». Пока не взялись за нее саму. Всесильная прокурорша к тому времени, как говорят, заматерела и приобрела «чиновничий прожиточный минимум»: 13 жилых домов, кирпичный завод, мельницу для очистки риса, пять автомобилей, три трактора, бульдозер, два строительных башенных крана, 40 гектаров земли, более 6 млн долларов и – самая красноречивая деталь – 30.500 вёдер. В народе говорили, что Всесильная Биби залила донышки вёдер чистым золотом.
Процесс над ней был громким и показательным, а отбывать срок ее отправили в строгую тюрьму, которую Биби еще в бытность прокурором опрометчиво назвала «курортом». В последнем слове осужденная обратилась, конечно, к президенту: «Мой великий руководитель, я очень виновата...»
