Почему Россия согласилась на более выгодные для Франции условия расторжения договора о поставке двух универсальных десантных кораблей типа Mistral российскому флоту? Возглавлявший переговоры генеральный секретарь по обороне и национальной безопасности Луи Готье раскрыл 8 сентября некоторые интересные детали во время слушаний в Национальном собрании Франции. Выбор пал на Готье из–за его навыков в области контроля за экспортом вооружений и роли в подготовке переговоров с Россией.
«4 декабря 2014 года премьер-министр доверил генеральному секретариату по обороне и национальной безопасности первый мандат: провести межведомственное рассмотрение этого дела, — отметил Луи Готье. — Оно же естественным образом привело к составлению такой рекомендации: выйти на контакт с Россией и начать с ней дискуссию для объяснения условий приостановки соглашения и, в перспективе подтверждения этого решения, отмены поставки двух кораблей».
После пяти месяцев переговоров Луи Готье убедился в разногласиях среди его российских собеседников. Некоторые из них выступали за передачу кораблей, чего нельзя было сказать о главном представителе российской стороны Дмитрии Рогозине. Российский вице–премьер «изначально не слишком поддерживал» покупку французских кораблей, отметил Готье. В любом случае, «у российской стороны не было единой позиции».
Россия хочет сохранить Францию в числе партнеров
В качестве объяснения решения Москвы принять соглашение Луи Готье подчеркнул, что Россия хочет «сохранить партнерские отношения с Францией или, по крайней мере, сделать так, чтобы она осталась возможным собеседником». По его словам, в России в первую очередь хотели, чтобы «этот вопрос разрешился и не создавал помех в остальных дипломатических контактах с нашей страной». В частности в урегулировании украинского кризиса и переговорах с Ираном: «Как мне кажется, главным образом обе страны были заинтересованы в том, чтобы этот вопрос не отравлял главные дипломатические вопросы».
Кроме того, у России, «без сомнения, были те же причины не желать долгих и дорогостоящих тяжб, что и у французского государства». Тем более что в России хотели «скорейшего платежа. А в случае арбитража это может затянуться надолго, причем не только из–за работы судей, но и из-за сторон, которые могут вести свою игру в процессе, привнося новые элементы в дело».
Выгода Франции
Парижу пришлось проделать долгий путь, чтобы подписать наиболее выгодное для своих интересов соглашение. «С юридической точки зрения наша изначальная позиция оставляла желать лучшего», — уверяет Луи Готье. Тем более что два подписанных правительством Фийона в январе 2011 года договора (государственный и торговый) «обязывали французское государство предоставить ряд гарантий, в частности касательно передачи технологий и оборудования, которое должно было быть поставлено в Россию».
В межправительственном соглашении предусматривался арбитраж по итогам шести месяцев безуспешных переговоров, а в торговом договоре объединения DCNS с ОАО "Рособоронэкспорт" было прописано судебное разбирательство через 12–14 месяцев после возникновения разногласий. Перед DCNS «вставал риск выплаты российской компании пени в размере 0,2% от стоимости поставки за неделю просрочки в пределах 5% общей стоимости».
Изначально русские требовали куда большую сумму. В конечном итоге Франция вернула им 949,7 миллиона евро, из которых 56,7 миллиона евро приходятся на затраты на подготовку экипажей. Без финансовых расходов, пени и компенсаций. «Ничего этого нет, нам удалось получить удовлетворительный результат», — подчеркнул Луи Готье. Россия требовала компенсаций за оборудование причалов во Владивостоке и производство вертолетов, которые должны были быть размещены на борту кораблей. Кроме того, перепродажа кораблей должна была осуществляться с согласия России.
В конечном итоге, в договоре прописана сумма операции и указывается, что для реэкспорта кораблей Россию требуется только уведомить, а не получить от нее разрешение.
Последствия для министерства обороны и DCNS
Деньги на выплаты России были взяты из бюджета министерства обороны Франции, однако оно «в течение трех дней получило перечисленные DCNS 893 миллиона [евро] и получит оставшиеся 56,7 миллиона в конце года», — объяснил Луи Готье. То есть в бюджете министерства обороны ничего не меняется. Чего не скажешь о государственном бюджете, который потерял 56,7 миллиона евро.
Что касается DCNS, то страховая компания Coface покроет не только сумму контракта, но и расходы на охрану (миллион евро в месяц за каждый корабль) и общие расходы, которые в настоящий момент обсуждаются с предприятием-строителем. Так, например, в них попадет маржа DCNS как участника создания системы. В то же время торговая маржа выплатами Coface не покрывается.
«В общей сложности сумма выплат Coface может достичь миллиарда евро, — уточнил Луи Готье. — Однако речь тут не идет о сумме страхового случая, которая будет установлена лишь при перепродаже кораблей DCNS. Здесь сумма будет иной: Coface вычтет сумму перепродажи из суммы выплат по условиям изначального договора с компанией».
|
